Стрел<ецкий> сын посещает его семейство – и у Петра выпрашивает прощение молодому.»
(Там же, стр. 516).
Этот план уже прямо примыкает к написанному отрывку. Дальнейший ход повести ясен.
Сюжет о подмененном офицере петровских войск реален и пользовался вниманием в то время. Существует роман Нестора Кукольника «Два Ивана, два Степаныча, два Костылькова».
В этом романе бедняк подменяет богатого соседа и в результате, попав в армию, быстро поднимается по служебной лестнице.
Совершив подвиги, герой открывается Петру. Костылькова прощают.
И у Пушкина и у Кукольника сюжет основан на петровском указе.
«Тех, кои под своим именем вместо себя отдали других в рекруты, простить, буде они принесли в том самовольно повинную, а подставных в чинах и местах оставить каких дослужились» (Кукольник, т. III, стр. 222).
При более внимательном анализе, для которого, вероятно, достаточно просмотреть книги Голикова по истории Петра, можно конечно и уточнить неосуществленный сюжет Пушкина.
Помешала дописать «Арапа Петра Великого» не статья Булгарина.
Существует список эпиграфов, заготовленных Пушкиным для «Арапа». Первый эпиграф:
Я тебе жену добуду
Иль я медником не буду.
(Аблесимов, в опере «Мельник») —
дает несколько ироническую характеристику настойчивости Петра в сватовстве.
Второй эпиграф:
Уж стол покрыт, уж он рядами
Несчетных блюд отягощен…
(Баратынский) —
скорее всего предназначался для главы IV и был заменен эпиграфом из «Руслана и Людмилы», начинающимся словами:
Не скоро ели предки наши.
Эпиграф:
Железной волею Петра преображенная Россия
(Языков) —
мог относиться к главе V.
Два последних эпиграфа особенно любопытны.
Как облака на небе,
Так мысли в нас меняют легкий образ.
Что любим днесь, то завтра ненавидим.
(Кюхельбекер)
Не сильно нежит красота,
Не столько восхищает радость,
Не столько легкомыслен ум,
Не столько я благополучен…
Желанием честей размучен,
Зовет, я слышу, славы шум!
(Державин)
Предпоследний эпиграф – это след главы, в которой должно было быть изображено колебание невесты.
Последний эпиграф мог предшествовать главе, в которой любовь Ганнибала сменялась бы жаждой славы.
Вряд ли у Пушкина когда-нибудь был план делать Ржевскую женою Ганнибала. Неудача сватовства арапа была предусмотрена уже в первоначальном плане.
Ржевская, исторически Сара Юрьевна, дочь одного из любимцев Петра I, была замужем за Алексеем Федоровичем Пушкиным. Алексей Федорович был сыном казненного при стрелецком мятеже Федора Матвеевича, т. е. его положение совпадает с положением Валерьяна.
Таким образом, роман должен был изобразить соперничество предков Пушкина.
Пушкин чрезвычайно интересовался делом стрелецкого подполковника Цыклера, который был в заговоре против Петра.
В своей «родословной» Пушкин записывает:
«При Петре I сын его (окольничего Матвея Степановича Пушкина. – В.Ш.), стольник Федор Матвеевич, уличен был в заговоре противу государя и казнен вместе с Цыклером и Соковниным» <Родословная Пушкиных и Ганибалов> (Пушкин, т. VI, стр. 377).
«Стрелецкий сын» был, очевидно, сыном одного из казненных, т. е. сыном или Соковнина, или Цыклера, или Пушкина, что всего вероятней, несмотря на измененные имена.
Таким образом, в романе не предполагалось изменять историю и давать «Арапу» – Ганнибалу – в жены Ржевскую, а не Диопер.
Сюжет романа в отношении Ганнибала должен был итти, очевидно, так.
В первой главе дана сцена, в которой описывается рождение черного ребенка от Ибрагима и белой женщины в присутствии самого арапа:
