– Значит, на главную роль в твоем новом фильме меня утвердила сама сценаристка? – проговорил Александр.
– Безумная сценаристка, – поправил его Ален Дитрих и добродушно рассмеялся.
– А где она сейчас? – оглянувшись на дверь, спросил актер.
– Не знаю, – пробасил Ален Дитрих. – Если честно, мне порой кажется, что она и в самом деле не вполне нормальная. Да ты прочти ее сценарий. Вряд ли нормальному человеку может та-а-а-кое прийти в голову. А ей, видишь ли, пришло, раздери меня комар.
– Может быть, ты предвзято к ней относишься, Ален? – усмехнулся Александр. – Порой наши фантазии так непредсказуемы, что…
– Не спорь со мной, – погрозил ему пальцем Ален. – Эта Эрхарт так подробно описывает мельчайшие детали, что начинает казаться, будто она сама принимает непосредственное участие во всех происходящих событиях. Но она утверждает, что никогда не видела ни тех мест, которые подробнейшим образом описывает, ни людей, о которых говорит с любовным восторгом. Короче, не буду больше тебе ничего рассказывать о нашей безумной сценаристке, потому что тебе еще не раз придется лицезреть ее. Да, кстати, как тебе удалось ее очаровать?
– Никак, – усмехнулся Александр. – Я остановился у афишной тумбы, она подошла ко мне вплотную и прошептала: «Я люблю вас!» Вот и все.
– Ты шутишь?! – расхохотался Ален Дитрих.
– Нет, Ален, я говорю серьезно, – сказал Александр. – Фройлен Николь сначала объяснилась мне в любви, потом спросила про коляску, запряженную тройкой вороных коней, а потом потащила меня к тебе.
– Она спросила тебе про коляску? – перестав смеяться, переспросил Ален.
– Да, да, она спросила, не видел ли я здесь кучера Марка, который управляет этот самой коляской, – сказал Александр, внимательно глядя на побледневшее лицо режиссера. – Что-то не так, Ален?
– Ты не читал сценарий? – строго спросил Ален Дитрих.
– Еще нет, – покачал головой Александр. – Но уже наслышан о нем. Все вокруг только и говорят о гениальной Николь Эрхарт. Её, наверное, уже узнают на улицах, а я чуть было не прошел мимо…
– Погоди, – воскликнул Ален. – Ты же сказал, что она подошла к тебе и…
– Да, Ален, – проговорил Александр. – Но теперь, выслушав твои слова о ней, я склонен считать, что она объяснялась в любви не мне, а кому-то невидимому, или видимому лишь ей одной. Потому что, когда я попытался пошутить, она вытаращила глаза и посмотрела на меня так, словно я привидение. Она повернулась и пошла прочь, а я, посчитав это неслыханной дерзостью, преградил ей дорогу…
– Значит, она не узнала в тебе известного актера Александра Штайна? – хлопнул актера по плечу Ален Дитрих. Александр кивнул.
– Но ведь это – и в самом деле неслыханная наглость с ее стороны.
– Да ладно, Ален, – улыбнулся актер, – давай не будем об этом. Главное, что она меня утвердила, и мы можем приступать к работе.
– Гениальные речи! – воскликнул Ален Дитрих. – Не будем терять временя, а приступим к главному. Пойдем же я введу тебя в курс дела.
Александр вернулся домой и принялся читать сценарий, пытаясь понять характер Питера Палмера, угадать чувства, которые движут этим человеком. Но чем больше он читал, тем больше вопросов возникало. Александр отложил сценарий и набрал номер телефона Алена Дитриха.
– Какого черта ты звонишь мне ночью? – заорал режиссер. – Я впервые уснул без снотворного…
– Прости, Ален, я совсем забыл про время, – смутился Александр, глянув на часы. Стрелки показывали без четверти три. – Ладно, спи, я позвоню утром.
