Я очень обрадовалась, что и здесь было окно. Я могла издалека увидеть ночные огни столицы в вечернее время. Спокойно почитать свой учебник и перепроверить бумаги, что так настойчиво требовал Рубен Даньелз для хранения.
Сняв дорожную одежду, я сразу переоделась в ночную сорочку и легла в кровать. К ужину, приготовленному домоуправляющей мистера Самерса, родственники не сочли нужным меня пригласить. Что ж, это было вполне ожидаемым. Поэтому я решила, что с утра встану пораньше и сама позабочусь о своем питании. Наверняка работницы мистера Самерса уже привезут готовый завтрак. Мне останется лишь взять все необходимое и перекусить у себя в комнате. Морить голодом я себя точно не собиралась. Иначе откуда у меня появились бы силы для предстоящего бала?
Я так устала с дороги, что очень быстро заснула глубоким сном. Ни яркие огни столицы, ни приятное пение, льющееся из таверны неподалеку, не могли меня разбудить.
Во сне я увидела Роберта в летнюю пору. Он смеялся и катался на канатных качелях, привязанных к высокому дереву. Я улыбалась, глядя на этого сорванца. А брат настолько увлекся раскачиванием, что ни он, ни я не заметили, как один из удерживающих канатов стал лопаться. И Роберт на всей скорости слетел с летнего развлечения. Во сне я стала горько плакать, ведь мальчик лежал совершенно неподвижно, и я никак не могла до него добраться, чтобы убедиться, все ли с ним хорошо.
От страшного сна я проснулась в холодном поту, по моим щекам текли слезы. И как только я пришла в себя, то заметила, что дверь в мою комнату была приоткрыта, а дорожная сумка вся перерыта, и ее содержимое валялось на полу…
***
Сперва меня бросило в жар. Спросонья первой страшной мыслью было то, что мои бумаги нерадивое семейство Даньелзов все-таки умыкнуло.
Затем паника постепенно спала, потому что я не доверяла им и накануне, перед тем как лечь в постель, скрыла бумаги заклинанием «Водной неги».
Они лежали на самом видном месте, у окна.
И обнаружить их можно было лишь в одному случае: если температура воздуха в комнате резко понизится, тогда заклинание самоликвидируется и все тайное станет явным.
Для самоуспокоения я встала с кровати и подошла к окну. Немного дунув на подоконник, я заметила отблеск ауры магического заклинания.
Все на месте, как и было. Тому, кто пробрался в мою комнату с дурными намерениями, и в голову не могло прийти, что я могу выкинуть подобный номер и скрыть документы магией.
Разбушевавшийся не на шутку незваный гость просто выпотрошил мою дорожную сумку, изрезав ее каким-то острым предметом.
Только сейчас я заметила, что мое единственное подготовленное платье к балу также пришло в негодность.
Створка шкафа была открыта, а платье висело на вешалке внутри, свисая оборванными лохмотьями, и было облито чем-то зеленым.
Рассчитывать на то, что Даньелзы внезапно расщедрятся и купят мне новый наряд, не приходилось. Наверняка они найдут миллион причин мне отказать.
Из окна в спину ударил восход солнца, лаская нежно кожу шеи, спускаясь по плечам и рукам ниже. А я стояла, пораженная тем фактом, что идти на бал мне было совершенно не в чем, разве только явиться во дворец в дорожном платье, что сиротливо покоилось на спинке стула рядом с кроватью.
Я решила не думать об этом и вспомнила о ранее намеченном плане, первым пунктом в котором значилась еда, подготовленная домоуправляющей.
Поэтому я переоделась в свое простое платье, умылась из кувшина, стоящего на столе, и направилась в гостиную.
