Я ничего не думала. Не всякий маг — волшебник, не каждый человек — добропорядочный гражданин.
А Даньелзы не обладали ни тем, ни другим. К моему сожалению.
— Но сейчас речь не об этом. Ты должна понимать…
Но договорить дядюшка не успел, мы добрались до центра Коверлоу, извозчик притормозил у входа в торговые ряды городка.
— Нам подойдет это место, — указал Рубен Даньелз на закрытый мужской клуб, о чем гласила вывеска.
— Я туда не пойду, — ответила прямо и решительно подняла голову.
— Шелли, я уже договорился, нас проведут туда через запасной выход.
— Но я не понимаю… Дядюшка, почему нам потребовалось разговаривать именно в этом месте?
Я испытывала чувство неловкости. А еще боялась осуждения и порицания со стороны тех, кто мог находиться внутри.
Рубен Даньелз немного занервничал, глаза дядюшки забегали, а мне совсем стало не по себе.
— Я с места не сдвинусь, пока вы не объяснитесь, — мне пришлось вынуть руку из-под мужского локтя, пальцами я впилась в ручку своей дорожной сумки.
— Не устраивай сцен, даже здесь имеются глаза и уши дворцовых прихвостней, завтра весь двор будет обсуждать твое поведение! — и он бесцеремонно потянул меня за руку.
— Вы уверены, что обсуждению подлежит именно мое поведение, а не ваше? — каблуками ботинок я устойчиво врезалась в снежную дорожную колею.
— Шелли, я надеюсь, тебя еще заботит будущее Роберта? — весьма многозначительно проговорил дядя, а я так не вовремя вспомнила сон в прошедшую ночь…
И как-то боевой дух, поднявшийся на мгновение, резко сник, да и вообще скрылся на задворках моей испуганной души.
— Что вы хотите этим сказать?
Дядюшка нажал на самую мою больную мозоль, прорастив во мне зерно сомнений относительно нашей с Робертом неприкосновенности, зафиксированной в бумагах.
— Все, что я хочу сказать, я скажу в клубе. Надеюсь на твою сознательность и расположение.
Я кивнула и подалась вперед, больше не препятствуя нашему перемещению.
Когда мы пересекли дорогу и обогнули здание клуба, дядюшка постучал в черную, окованную железом дверь тростью.
Сначала скрипнула защелка, а затем отворилось маленькое окошко, из которого на нас смотрели два черных глаза.
— В местах не столь отдаленных ветрено и сумрачно, — проговорил этот дверной человек.
Дядюшка же не растерялся и ответил:
— Коверлоульцам не грозит плохая погода, здесь практически всегда ясно и безопасно.
Окошко захлопнулось, и я услышала более тяжелый скрип металла. Затем перед нами отворилась дверь целиком.
И Рубен Даньелз меня совсем не по-родственному толкнул внутрь…
***
Когда за моей спиной захлопнулась дверь, я вздрогнула. Металлическая защелка противно заскрежетала по нервам.
— Дядюшка…
Я не верила, что все это происходило со мной. Рубен Даньелз казался сейчас очень невозмутимым. Складывалось такое впечатление, что его мало заботили мои переживания в данную минуту. А я же никак не могла унять в груди гулкий ритм своего сердцебиения, который отдавался с удвоенной силой в висках.
— Не вздумай только устраивать истерику, Шелли! — проговорил со всей строгостью родственник.
Я хотела было возмутиться, что он сильно заблуждался на мой счет и истерики больше по части его жены и дочери, но не стала…
Меня больше волновали причины, по которым я оказалась в мужском закрытом клубе.
В голову лезли самые жуткие мысли от возможного рабства до принуждения к…
Но затем я одернула сама себя. Нельзя строить свою жизнь на сплошных домыслах. Главное — понять, что происходило в голове у дядюшки и чем он руководствовался, затаскивая меня в такое место, совершенно неподходящее для незамужней леди.
