– Спасители! Благодетели! Ух, вы, мои хорошие! Ух, вы, мои радостные!
– Вы чего, дедушка? – опасливо спросил я.
– Родненькие! – причитал старик. – Дайте-ка я вам, по старой памяти, расцелую ланиты!
И он припал к моим сапогам.
– Мне казалось, ланиты несколько не здесь, – заметил я.
– Ох, как чешется! – не унимался Кутя. – Свербит-то как!
Шестиногий друг приготовился было чихнуть еще раз, но старец быстро вскочил, щелкнул у его носа пальцами, и Штуш осовело замолчал, шевеля носом.
– Не чешется! – наконец сказал он. – Колдун?
– Колдун, – кивнул старик. – Точнее, маг. Волшебник. Магистр тайных сил. Чародей. Повелитель непознанного. Варлок.
– Барлог? – перепугался я. – А ну, как жечься начнешь?
– Варлок, – терпеливо повторил старец. – Чернокнижник, то есть.
– А чего свербело-то так? – жалобно спросил Кутя.
– Как это что? – удивился бородач. – Табак. А, вы не знаете, вам не понять.
Как раз я-то про табак знал. Средний Джо курил большие табачные палочки, и еще рассказывал, будто где-то за морями, за горами, в землях далеких и опасных, живет народ краснорожий, но не потому, что в баню любит ходить, а потому что порода такая. И курит он только трубки, причем мирные, не драчливые.
Волшебник тем временем подобрал с земли серебряную табакерку с затейливым вензелем на крышке оной.
– Хороший был табачок, – с укоризной сказал он, глядя на смутившегося Штушу. – Капитанский.
Он вздохнул и вытащил из-под полы своей хламиды гнутую трубку. Я закрылся руками – может, только у краснорожих трубки незлобивые, а ну, как плюнет чем-нибудь? Но маг, видимо, знал как обращаться со строптивцами, и принялся набивать трубку остатками капитанского табака. Я же, пользуясь случаем, как следует рассмотрел спасенного. Выглядел он, как и полагается волшебникам, внушительно: в черной хламиде, черном же плаще, расшитом звездами, остроконечном колпаке (опять-таки черном) и с посохом, заткнутым за пояс. Внешность же у него была самая не располагающая. Сивая борода, желтые от табака усищи, крючковатый нос и маленькие, подозрительно щурящиеся глазки, утопающие в сети морщин.
Маг же в это самое время разглядывал меня и также явно не был в восторге.
– Ну, как тебя звать-то, спаситель, – вымолвил, наконец, он.
– Герман. Рыцарь Фараморский. Сын Фенриха Маститого.
– О! – оживился старик. – И оруженосец у тебя, конечно, есть?
– Ну а как же? – немного обиделся я. – Как и у всех рыцарей. Я от формы не отступаю. Только он нас на дороге дожидается – животом скорбен.
– А откуда ты его знаешь? Наверняка подобрал по дороге?
– Да он наш сосед.
– У! – волшебник был разочарован и не пытался этого скрывать. – Да… Гм… А куда вы идете?
– В Камелот. Только нас там могут не принять. У меня меча нету.
– И ты с дубиной хочешь верно служить королю Артуру? Хо-хо-хо!
– Да это так, временно, – виновато развел руками я. – Вот послушай, какой со мной несчастный случай приключился…
И я попытался, как можно кратче, описать событие, в результате чего…
– Вот так я и остался без меча, – закончил я.
– Не беда, я добуду тебе меч, – рассеянно пообещал волшебник, думая о чем-то своем и ловко лавируя между деревьями. Мы с Кутей в легком недоумении следовали за ним.
«Откуда он знает, куда идти нужно?», размышлял я. Впрочем, вполне возможно, что его сверхъестественные возможности подсказали ему дорогу.
– А! – встретила нашу компанию Матильда. – Явились! Убитых, раненых не предвидится? А это что за старый пень?
