– Да прогони ты её! – крикнул один из игроков-наблюдателей.
На это предложение Оулле даже плечом не повел, продолжая меланхолично забивать гвозди, периодически попадая себе по пальцам. Представить такую неаккуратность от человека, с закрытыми глазами умеющего собирать-разбирать два десятка видов стрелкового вооружения, было сложно, однако игровые условности в «Хрониках раздора» имели большую роль, нежели жизненный опыт. С их – условностей – точки зрения, персонаж Оулле, сколько бы тот ни забил гвоздей в реальности, строительством не умел заниматься от слова «совсем», что соответствующим образом отражалось на игровом процессе. Добавить к этому далеко не самый качественный инструмент, приобретенный Фионой по принципу: «Это называют молотком? – что ж, не вижу повода не верить сказанному», а также гвозди вида: «Мы нарубили куски железа на полоски примерно равной длины» – и на выходе получалась ситуация, когда Оулле вроде чинил дыру, заделывая её досками, но на самом деле скорее занимался этакой демонологией, заделывая дыру своими ссадинами, ногтями и сломанными гвоздями. Но, разумеется, с точки зрения посторонних, «крайней» являлась именно Изельда.
Один из игроков, видно, решив, что его не слышат, попытался сам убрать источник причитаний, причем не до конца ясно – просто подальше или сразу на тот свет. В ответ Оулле перехватил предмет, называемый молотком, поудобнее – как для ударов совсем не по гвоздям – и недобро предупредил:
– Не трогай бабку, – сказано это было спокойно, размеренно и, происходи ситуация в иной обстановке, даже, можно сказать, что с юмором, однако в текущих обстоятельствах никто так и близко не подумал.
– А она твоя родственница, что ли? – нервно спросил какой-то неудержимый шутник.
Насилия как такового не последовало. Однако следующий забитый гвоздь оказался в доске всего за один очень эффектный удар, причем нанесенный вслепую. Это впечатлило если не всех, то многих собравшихся. Зрителей как ветром сдуло. Быстрее пропали только их советы не в тему.
Оулле окинул окрестности взглядом, словно задавая немой вопрос, не хочет ли ещё кто-то поумничать, и, убедившись, что ландшафт к разговорам более не склонен, продолжил работу.
– Умеешь ты находить контакт с людьми, – выходя на крыльцо с тщательно завёрнутым в мешковину, причем не один раз, кувшином, заметила Фиона.
– Их становится больше, – отметил рахетиец не без претензии.
– Ещё бы! – Жрица светилась самодовольством. – Весь Амбваланг обсуждает наши попытки навести здесь порядок. Мы на слуху!
– Мешать перестали – и на том спасибо, – походя бросил Тукан, занятый разгрузкой досок с телег, которые до села добраться, понятное дело, не сумели.
Он уже успел принять Вещество, поэтому внешне этот процесс мог впечатлить неподготовленного игрока. Возросшая сила позволяла носить доски «маленькими» связками по полтонны разом. Впрочем, нечто подобное, пускай и в иных формах, в «Хрониках» встречалось повсеместно, поэтому забиваемые Оулле гвозди в дома Гадюкино вызывали куда больший ажиотаж.
Крестоносец, как бы он ни ревновал, был прав: со времён достопамятного картельного рейда минула без дня неделя, а новых вредителей почти что не появлялось. А те, что все же отметились, явно действовали в одиночку, и потому не могли нанести заметного вреда.
Всё, что можно было разрушить в Гадюкино единолично, даже имея всё время мира в запасе, давно уже разрушили. Теперь здесь царила эпоха кооперативного вредительства, причём группами, размерами не менее трёх-четырёх игроков.
