– Э… я объяснял мадам, что ломать эту стену никак нельзя, но…
– Полагаю, бабуля и слушать тебя не стала! – перебил его Шарль.
– И правильно сделала. Всех слушать – так ничего и не сделать, – проворчал лодочник, – а ты что тут делаешь? – обратился он к внуку.
– Так к тебе шёл, дед! Порыбачим?
– Порыбачим, но позже. Так что со стеной, месье?
– Э… я могу подготовить расчёты и балки, подготовить крепления и временные подпоры, но нам нужно разрешение и бригада из пяти человек.
– Включая тебя? – деловито спросила мадам.
– Да. Пятерых будет достаточно. Мы вырежем часть стены, укрепив её временными металлическими подпорами, вставим новые боковые и потолочные балки, соединив их с откосами и дополнительными угловыми распорами, но вот тут будет порог, а здесь будет не пустое пространство, а просторная арка, так как часть несущей конструкции мы всё равно убрать не сможем. И часть труб придётся спускать по старой стене и сверлить пол и потолок, а для этого тоже придётся брать разрешение и закупать уже не деревянные крепления, а современные железные и металлокерамические, а это будет, гм, несколько выбиваться из стиля.
– Да к чёрту стиль. Задекорируем. Главное – расширить этот номер. Я сделаю ещё один люкс с видом на Лош, и возмещу всю эту нервотрёпку.
Морис пожал плечами. Шарль улыбнулся. Старик обречённо вздохнул. Женщины! Вот кто на самом деле двигает цивилизацию и подливает масла в её скрипящие шестерёнки, а не всякие там президенты. Если женщина что-то задумала, пусть бог и дьявол отвернутся – она всё равно всё сделает по-своему.
– Ну, мои дорогие, идёмте обедать. Я приготовила чудесный baeckeoffe.
– Не думаю, что господин Тома станет есть твой «бекеоффе», дорогая.
– А что это? – спросил Морис, покосившись на хмурого старика.
– Свинина, говядина и баранина, маринованные в белом вине и тушённые с картофелем в горшке. Традиционное блюдо Эльзаса, – ответила мадам Леони.
– Боюсь, что месье Клод прав, мадам Леони. Я араб и мусульманин. Мы уже не соблюдаем многих правил, но мы не едим свинину.
– О!
– Я захватил крупную щуку, – сказал лодочник, – Полагаю, вам можно.
– Если она в чешуе, месье.
– Можем нарезать и нажарить её кусками, не тратя времени на то, чтобы соскрести чешую…
За столом Клод Леон присмотрелся к парню. Тёмный, смуглый, кареглазый. Среднего роста, мускулистый. Стильная стрижка. Какой-то потерянный.
– Откуда ты? – в лоб спросил он.
Морис грустно улыбнулся.
– Я египтянин. Учусь в Марселе. Сюда приехал с группой студентов и решил пожить лето. Город очень красивый.
– Путешествуешь, значит? Без денег? А чему ты учился в Марселе?
– Я строитель, – буркнул Морис, весь подбираясь на стуле.
– И реставратор, – добавила мадам Леони.
– Марсель – это морской порт. Там не учат на строителей и реставраторов.
– Откуда ты знаешь? – ощетинилась мадам, почуяв, куда клонит брат, – да и потом, какая разница, где он учился, главное, что он готов взяться за эту работу.
– А если он террорист или нелегал? Если просто мошенник?
– Ну, аванса он не получит, оплата только по факту, а каким образом он здесь оказался – не наша забота, на это есть полицейские. Леон, я тебя прошу!
– То есть пусть сделает тебе твою стену, а там хоть Лувр взорви?
– Уверена, Лувр тоже пора ремонтировать! – отрезала мадам.
Мужчины переглянулись и хмыкнули.
Морис, который уже приготовился для прыжка и побега, выдохнул и расслабился. Он им нужен, а хозяйка не из тех, кто легко откажется от того, что ей нужно. Сейчас эта работа – выход для него, возможность хоть на время задержаться здесь.
