– Я тоже предлагала Денису Семёновичу показать мальчика учёным, – вздохнула Екатерина Матвеевна. – Но он так резко возразил мне, что я больше никогда даже не заикалась об этом.
– Папа был категорически против выносить эту тайну из семьи, – продолжил после неё Кирилл. – Он говорил, что как только научные круги узнают о феномене Марка, сразу же поглотят его. А он не хотел, чтобы его младший сын стал, как он выражался, «подопытным кроликом».
– Тогда что же делать? – пожимая плечами, сказала директриса. – Трудно будет скрывать всё это. Когда-нибудь…
– Давайте поступим так, Анна Михайловна, – видя, что она в затруднении, снова заговорил Кирилл: – Пусть сейчас всё остаётся так, как есть. В данный момент Марик не представляет какой-то опасности ни для населения, ни для государства. Что будет дальше, увидим. А вам, Анна Михайловна, мы открыли очень важную семейную тайну, и вы, дайте нам слово, больше никому её не расскажете.
– Что ж, даю вам своё слово, – пожимая плечами, вздохнула директриса. – И ещё даю вам совет, что Марика надо учить не только работать своими феноменальными мозгами в области науки, но и… Надо учить его совмещать свои умственные «изыскания» с практикой. Может быть, этого как раз не хватает для его физического развития и…
В дверь постучали, и вошёл Вадим.
– Что-то вы долго заседаете, господа? – сказал он. – Смею напомнить, что у меня ещё есть другие дела и, в первую очередь, моя работа.
– Да-да, вы правы, Вадим Семёнович, – увидев его, засуетилась директриса. – Будем считать, что наш разговор на этом закончен, и я буду ждать Марика в понедельник, среду и пятницу каждой недели. Программа нашей реабилитации значительно обогатилась и расширилась. И она во всём своём обновлённом великолепии будет очень полезной для развития Марика, вот увидите!
На следующее утро, второго сентября, дядя привёз Кирилла в гимназию и завёл в кабинет директора.
– Пётр Никифорович, вот мой племянник Кирилл Богословцев, – представил Кирилла Вадим. – Передаю с рук на руки для дальнейшего обучения.
– Милости прошу, милости прошу, – указал им на стулья директор. – Я уже ознакомился с вашими документами, юноша, и они произвели на меня довольно сильное впечатление.
– В каком это смысле? – насторожился Кирилл.
– О-о-о, да ты не беспокойся, юноша, – подмигнул ему директор. – Просто наша гимназия не рядовая средняя школа, а престижное учебное заведение. Принимаем мы в наши стены детей уважаемых родителей, и… Ладно, наши правила скоро сам узнаешь, и их надо будет неукоснительно выполнять. А сейчас…
Он позвал секретаршу, распорядился, чтобы она отвела Кирилла в класс, а затем, вернувшись, приготовила ему и его гостю кофе.
Сразу после перемены, когда прозвенел звонок, секретарша ввела Кирилла в класс. Дети встали из-за парт, приветствуя вошедших.
– Марина Самуиловна, – обратилась секретарша к учительнице, опрятной невысокой женщине лет сорока. – Этот мальчик Кирилл Богословцев. С сегодняшнего дня он ученик вашего класса.
Передав немного смущенного Кирилла учительнице, секретарша покинула класс. Марина Самуиловна вышла за ней следом.
– Нет, вы только гляньте, какого гуся к нам привели! – выкрикнул кто-то, и по кабинету прокатился осторожный смешок.
Кирилл, почувствовав в этом выкрике насмешку, замер. Окинув взглядом класс, он увидел улыбающиеся лица одноклассников, некоторые из которых гримасничали и показывали языки.
