Западня, или Как убить Ахилла - страница 13

И отпил из фляжки пару глотков, и протянул фляжку мне. – Что это? – поинтересовался я. – Это классная вещь! Водка, настоянная на лимонных корках, сам делал. Я молча взял флягу, выдохнул, и, стараясь не касаться губами фляги, отпил два глотка. Напиток был хороший, он приятно проскользнул вниз, оставляя за собой шлейф цитрусового вкуса и тепла.

– Хорошая, – одобрил я искренне. – Я же говорю тебе, – обрадовался Данила. – Ты где живешь?

– Тут, совсем недалеко. – А я на Лейквью парк, – сказал Данила. Лейквью парк – это был небольшой квартал, состоящий из маленьких домиков, которые по структуре и виду напоминали строительные бытовки, только больше по размеру, это было льготное жилье для городской бедноты. Домики называются трейлеры, а люди, живущие в этих домиках, получили прозвище «трейлерный мусор», что созвучно с «бледнолицый мусор» или «красные шеи» для работяг, которые вкалывают весь день на улице, или «нигер» для черных, – я никогда не мог принять этих кличек, как бы я ни относился к данному человеку, меня коробило внутри, словно кто-то царапал гвоздем стекло, и я всегда презирал людей, которые их употребляют. Я заметил, что люди, которые стереотипно подпадают под одну из этих категорий, чаще всего употребляют эти прозвища по отношению к другим. Мы побрели от озера к улице, где была припаркована Данилина машина. Машина оказалась небольшой, частично проржавевший «Фольксваген», белого цвета, что было видно даже в темноте уличного света. Данила открыл машину обычным ключом, нырнул в машину по пояс и вынырнул с зажигалкой. Тут же прикурил от зажигалки, и было видно, что первая затяжка доставила ему несказанное блаженство. На его лице появилась довольная улыбка. – Давай еще по глоточку, – предложил Данила, доставая заветную фляжку. – Совсем почти ничего не осталось.

Он открутил крышку, чуть отпил и протянул фляжку мне. Я заколебался, не хотелось допивать последнее. – Да ладно, допивай, я обойдусь, у меня не горит, – отказался я. – Нет, давай глотни, тут всего несколько капель, так, для порядка. Я молча взял флягу и опрокинул ее в рот, оттуда вылился один крошечный глоточек. – Слушай, а давай в здешний магазин подскочим. Догонимся, – вдруг радостно предложил Данила. Я стоял под дождем на вечерней пустой улице, по которой изредка проезжали машины, выстреливая брандспойтом брызги из-под колес в окружающее пространство, тем самым нарушая ленивую монотонность падающей с неба под тяжестью собственного минимального веса воды, и все было странно, ново и непривычно. У меня в жизни пропал ритм, удары ритма сменились на равномерный поток течения, события переходили одно в другое вследствие метаморфозного изменения, поэтому движения не чувствовалось. Мой новый знакомый, распивание с ним водки из фляжки, в прежней жизни казалось просто невозможным, а сейчас это происходит в реальности, а не во сне. В моей облегченной от ненужностей жизни все воспринималось по другой шкале, Данилина искренность была настоящей. Я прочувствовал, ему не столько хотелось выпить, сколько было просто одиноко. – Ты давно здесь живешь? – поинтересовался я. – Скоро будет пять лет, – быстро ответил Данила. – Так что, в магазин подскочим? – У меня денег с собой нет, – ответил я. – Да, ерунда, у меня есть. Мы же по чуть-чуть. Возьмем по чекушке на брата и по шоколадке, и нормально. – Ну, коли ты угощаешь, то поехали, – согласился я. – Я здесь почти четыре года, а тебя раньше не встречал. – Да, я как-то ни с кем не общаюсь. По-честному, все от меня рожи воротят, я же живу в трейлер-парке, работаю на лесопилке, а все вокруг господа: кто врач, кто инженер, кто бухгалтер, кто просто где-то в офисе работает. Ты кем работаешь? – Я аспирант, диссертацию пишу в университете, – как можно скромнее ответил я. – Диссертацию по чему? – По Древней Греции. – И кем ты будешь, когда защитишься? – недоуменно спросил Данила. – Надеюсь, что преподавателем. – Ну, пока ты студент, давай выпьем, – почти серьезно сказал Данила, забираясь в машину. Мы съездили в магазин, купили по чекушке и шоколадки и вернулись к озеру, нашли столик у воды, сели на лавку, лицом к воде, опершись спинами на стол, открыли чекушки, распечатали шоколадки. – Давай, Жека, за знакомство, – произнес Данила и протянул ко мне бутылочку, чтобы чокнуться со мной.