Я завёл двигатель. Мотор взревел, как раненый зверь. Машина – единственное, что никогда не предавало. Она не требовала похвалы, не швыряла в лицо “ты можешь лучше”. Она просто… была.
Плевать. Я добьюсь своего, а пока нужно подумать. Вытаскиваю из кармана телефон, затем ищу номер. Сегодня у меня день рождения, а значит – мой день. Я откинулся на кожаное сиденье и включил обогреватель, потому что в порыве злости зацепил и выдернул его с корнем. На улице заметно похолодало. Или я просто не замечал этого?
– Кто, блять? – раздался хриплый бас Святослава, в котором слышались сонные нотки.
– Милейший, вы там как? – Я нарочито ровно произнёс в трубку, сжимая руль.
– Ох, чёрт… Серафим? – Голос осип, будто он с трудом вспоминал моё лицо.– Да нормально всё. Только с кровати. Голова… раскалывается.
– Вставай. Через двадцать минут подъеду. Будем “исправлять” твоё здоровье. – Я выделил иронию на последнем слове, зная, как он это ненавидит.
– О-о, брат… – в его смешке прорезалась та самая церковная интонация, которую я не слышал с детства. – Дай хоть до туалета добежать…
– Не успеешь. – Связь оборвалась, пока он пытался вставить ещё одно “блять”.
Терпеть не могу его манеру речи – смесь уличного жаргона и обрывков псалмов, которые он бормотал в детдомовских углах. Но с ним я хотя бы уверен: он не продаст, не предаст, не сдаст. Даже если я напьюсь до чёртиков.
Под градусом мысли обретают остроту ножа. Никакого трепа – только цели. План. Действие.
Нажал на газ. Машина рванула вперёд, будто почувствовала моё нетерпение. Сколько себя помню – всегда любил скорость. Даже в коляске орал, пока нянечки толкали меня мимо витрин с моделями авто. Остальные игрушки? Ломал. Они мне были не интересны.
Внезапно машина подпрыгнула на лежачем полицейском, заставив меня вздрогнуть. Совсем задумался.
Сейчас я еду к Святославу – грубой, неотесанной горилле (если его вообще можно так назвать). Как я уже говорил, с ним гораздо спокойнее: перепить его практически нереально, а значит, хоть кто-то сегодня останется в сознании.
Жил он на отшибе: серые многоэтажки, пару чахлых деревьев и ямы – десятки ям. Визитная карточка этого места.
– Да когда же это прекратится, блять?! – выкрикнул я, когда очередная кочка швырнула машину вверх. – Пизда подвеске. В следующий раз приеду сюда на внедорожнике.
Сразу бросались в глаза контрасты: дома, растительность, машины, что туда-сюда шныряли мимо. Чем дальше от центра – тем беднее, скуднее. Только люди нигде не менялись.
Дом Святослава стоял вторым после поворота. Объехать ямы было физически невозможно – они словно окружали его крепость.
Подъезжая, я отправил ему СМС: “Выходи”. Сунул телефон в карман и прибавил обогрев – в салоне стало зябко. Совсем холодно сегодня.
Время тянулось и тянулось. Медленно-медленно. На часах уже был полдень. А затем я заглушил двигатель и прислушался, так как до меня дошли женские крики из дома, где должен проживать Святослав.
– Ну и катись на хер! Ещё даже не вечер, а он за бутылку! – кричал кто-то, но тот, кому предназначался крик, еще не появился.
– Что говоришь?! Хуюшенька, а не Валюшенька!
– Всё. Вали. Домой можешь не приходить сегодня, – донеслось из-за двери, и она захлопнулась.
Святослав выскочил на улицу в лёгкой зимней куртке, явно схваченной наугад. Увидев меня, махнул рукой, будто отгоняя мух, и дверь позади грохнулась, как выстрел.
