Записки архивариуса. Сокровище Крезов - страница 9
– Вы танцевали, прямо на сцене с пачкой, пуантами и всем что в кино показывают? – я впервые видела балерину.
– А ты что думаешь, я всю жизнь свою в этом кабинете просидела? Нет, конечно. Танцевала. На пенсию балерины рано выходят, вот и оказалась на курсах, а потом в архиве. Вот, скоро уже будет лет двадцать, как я здесь. Столько же в театре танцевала.
– А где? Где танцевали?
Алевтина Павловна озорно глянула на меня из-за кружки.
– Да в Большом, в Большом. Артисткой кордебалета была. Второй лебедь слева, снежинка, фея. Все я. И все время сожалела, что росточком не вышла, была бы повыше, может быть, танцевала бы и сольные номера. Но что уж…
– А я вот напротив, была бы не против быть, как вы. Вам и одежду проще купить. У меня что не кофта с длинным рукавом, так будто с плеча младшей сестры, все коротко. Да и с обувью проблемы. У меня сорок третий размер. Туфли ношу только в случае страшной необходимости или случайно проснувшемуся мазохизму. Ну, что поделать, какая есть, – я принялась разворачивать конфету «Метелица».
– Правильно говоришь. Какая есть – все здесь. И мне здесь нравится. Чувствую себя спокойно. Только вот история с конвертом… Что-то странно, ой странно. Поэтому ты, Риточка, повнимательнее мало ли, хорошо?
– Хорошо, – прошептала я куда-то в глубину чашки.
Тяжеленный телефон в тканевом чехле, который Алевтина Павловна носила на шее зазвонил, на секунду я испугалась, что еще час мне мерзнуть на станции, но старушка коротко ответила и жестом поманила меня.
– Пошли, Рит. Посуду завтра помоем. У Жорика еда есть. А мы тебя с Шурочкой подвезем.
После того, когда женщина дважды произнесла имя с едва уловимым шепелявым звуком «Ш», захотелось прижать к себе эту милейшую женщину, вцепится всеми конечностями, да так и повиснуть, чтобы не мерзнуть от одиночества. Интересно, она так ласково всех своих детей называет? А если у нее доченьки есть? Шурока и Машурочка? Ну, это было бы забавно, не спорю. Или она так внука своего величает. Интересно, сколько ему лет? Около двадцати? Под тридцать?
За этими мыслями я и не заметила, как прошла вдоль парка за провожатой ,оказалась за оградой, где рядом с миниатюрной «Тойотой» стоял крепенький старичок в старомодном костюме и белоснежными зачесанными волосами. И если лицо Алевтины Павловны было округлым, покрытым мелконькими морщинами, то у мужчины – длинное и широкое с несколькими горизонтальными глубокими заломами. Что-то общее у него было с дедком из мультфильма «Вверх», разве что любимая Элли продолжала находится рядом.
– Ну что, голуба моя, не замерзла? Еще и барышне замерзнуть не дала? – старичок прямо посмотрел на меня и протянул шершавую ладонь, с белыми бороздками накрепко въевшейся меловой пыли.
– Меня Рита зовут, спасибо что подвозите. Можно до метро, а там я уж до станции доеду. – промямлила я под нос, стесняясь поднять глаза на рассматривающего меня старика.
– Вот еще глупости. Нам все равно в одну сторону. Если Аля попросила за человека, значит он неплохой. – заключил мой новоявленный водитель, целуя руку дорогой жены.
Был поздний вечер пятницы, время, когда ошалелые любители загородной жизни, стремящиеся вывезти урожай со своих дач где-то под Мытищами, уже проехали.Те же, кто отправляется на фазенды в неимоверную рань субботы, еще и не подумали двинутся в сторону автомобиля. На дороге было тихо и желто от склонившихся над трассой старых фонарей. В центре их уже заменили на столбы, разливающие вокруг себя мертвенное белый свет, проникающий сквозь любую щелочку и складочку одежды, а на трассе, ведущей к Королеву, этого сделать не успели. Я добиралась до нового своего жилища на машине только два раза. Первый, когда в пене и в мыле, зажатая между стопкой книг и Ланеным спортивным тренажером сидела в небольшой газели. Я занималась перевозкой нашего имущества, моя соседка пыталась хоть как-то получить диплом в это время. Благо, у нас обеих получилось. Второй раз ездила на такси до аэропорта проводить маму, приехавшую на несколько дней в Москву из Белграда. Страшно дорого нам обошлась та поездка, зато будет, что вспомнить. И вот сейчас – третий раз. Удивительно, но я чувствовала себя снова маленькой. Обо мне заботились абсолютно безвозмездно и искренни, как принцессу везли на своеобразной карете, а по обе стороны от меня плыли желтоваты полусферы магических огней, склонивших голову передо мной. В салоне играла неспешная мелодия, напоминающая «Лунный свет», а в сердце, неожиданно для меня самой, поселилась надежда на то, что мир все же лучше, чем кажется.