А меня трясет. Из-за меня ведь пацан… Он мне по дороге все уши прожужжал, как жратва моя ему нравится. «Повар, – говорит, – кабы не твоя еда, я б тут давно с тоски подох. А вчерашний твой стейк – это ж песня! Мамка моя, царство ей небесное, так мясо не готовила! Вот бы сейчас… рагу из морских гадов, знаешь, как у нас на побережье… креветки там, мидии… Эх…».
Подошел я к Олафу.
Он добычу осматривал, командовал, чтоб раненых перевязали.
«Командир, – говорю. – Клещ этот… он меня закрыл. Можно я… приготовлю ему чего? Пока не помер».
Олаф на меня глянул. Долго так.
Потом кивнул. «Делай. На всех».
Готовка
На всех. Ага. А из чего? Морских гадов этих сраных тут нет. И не будет.
Но Клещ… Он хотел.
Надо что придумать. Хотя бы обманку.
Что есть? Грибы нашел белые, плотные. На краба похоже, если порезать правильно. В лагере, в корзинах, кабачки какие-то мелкие, хрусткие. Пойдут. Мясо вяленое. Если его вымочить, отбить и тонко-тонко, то за кальмара сойдет. Лук кольцами – тоже туда же.
Запах. Вкус. Вот где засада. Рыбешка сушеная в мешках у бандитов нашлась. В порошок ее. И соль эта, что Щит притащил, йодом отдает, как море. Травы еще нашел, свежие, пахнут остро, резко. Пусть будет, как морской бриз. Хрен с ним.
Грибы, кабачки обжарил чуть. Мясо это вымоченное, лук – тоже. Все отдельно, чтоб не в кашу. Бульон сварил на какой-то требухе, что от бандитских запасов осталась, кинул туда порошок этот рыбий, соль. Проварил.
Потом все в котел. Аккуратно. Мукой немного загустил. И трав этих сверху, чтоб пахло.
Получилось… месиво, конечно.
Но цвет светлый. И запах… Соленый. Резкий. Чуть рыбой отдает. Издалека, может, и за морское сойдет. Самому себе врал, короче.
Клещ лежал.
Уже почти не дышал. Хрипел только.
Я к нему с миской.
«Клещ, – говорю. – Жратва. Как ты просил. Морская, типа».
Он глаза приоткрыл. Мутные. На миску глянул. Еле-еле губами шевельнул.
«По… вар…»
Я ему ложку этого варева в рот сунул. Он глотнул. Раз. Другой.
«М-мо… ре…» – выдохнул. И все. Голова набок. Отъехал.
С ложкой во рту. Моей стряпни.
Сидел я над ним, как истукан. Жизнь, за ложку похлебки.
Потом уже отряд жрал. Молча. Даже этот, с рапирой, слова не сказал. Наверное, всем не по себе было. Или просто жрать хотели.
Еда как еда. Только горькая и соленая. Очень.
Клещ. Идиот ты, Клещ.
Блюдо дня: «Прощальное Рагу Обманного Моря», из того, что под руку попало, с привкусом скупых слез и солдатской крови.
Наконец-то из лесу вылезли.
Городок какой-то. У замка этого Власа.
Число… Да похрен. Лето еще, вроде.
Устал. Пыльный. Голодный.
Но хоть не так паршиво на душе, как вчера.
Просто жрать охота. Нормальной еды. Не падали какой-нибудь.
Утром из леса этого выползли. Дорога пошла. Пылища – не продохнуть.
Часа три тащились.
Увидел – городок.
Ну, как городок. Деревня большая, забор гнилой вокруг. Дома – кривые, серые.
Собаки лают. Детишки слюнявые зырят. Все как обычно.
Замок над этим всем торчит.
Тоже мне, замок, крепость, скорее. Старая, облезлая. Камень сыпется.
Башни – кривые, вот-вот рухнут.
Но ворота – здоровенные. Железом обиты. И стража на стенах – копьями тычут.
Боится, видать, барон. Или так, для виду.
Въехали. Двор. Узкий, грязный.
Воняет – навоз, помои, кислятина какая-то. Куры бегают. Мужики мешки таскают. Суета. Не похоже, что гостей ждут.
Олаф слез с коня.
Пошел к дому главному. Тоже сарай обшарпанный.
Мы стоим, ждем.
Вскоре вышел. Злой.
