Глафира вышла из театра, оставив позади отпустившую свои заморочки актрису, готовую изменить свою жизнь и идти дальше.
На площади перед театром стояла Анфиса, прислонившись к своей новехонькой машине.
– Мощная тётка – эта актриса. Глубоко себя закопала, – встретила Анфиса подругу. – Ты заработала 400 баллов из 1000 возможных, с лёту, как здрасьте! Я восхищаюсь тобой, Фира! Ты вытащила ее! Поздравляю! Надеюсь, тебе вместе с наградой за доктора хватит на пару месяцев.
– Ты меня обманула. Тебе не нужна была моя помощь, – еле заметно улыбаясь, грустно вздохнула Глафира.
– Зато как матерски! – просияла в ответ Анфиса. – Ты даже не заподозрила.
– Спасибо, Анфис! – Глафира обняла подругу.
– Садись, подброшу. Я дешевле и быстрее, чем такси… – подмигнула Анфиса.
– Что с клиентом? – приведя себя в порядок после работы с актрисой, минут через пятнадцать спросила Глафира.
– Норм, еще пару раз и дожму… Я пока не умею, как ты: с лёту и в нужную точку… Поэтому мне обычно не дают таких мощных клиентов, как эта актриса. Ну, ты знаешь! Это первая, и я сразу к тебе… Ты же не отправляешь запросов…
– Да. Боюсь, что не успею, и Олег заметит и будет ругаться…
– А тебе нельзя, чтобы он тебя прибил или бросил по твоей вине! – возмущенно стукнув по рулю, явно не жалуя мужа подруги, произнесла Анфиса.
– Да, – серьезно и спокойно подтвердила Глафира.
– И ты согласна чахнуть…
– Ты же знаешь, это моя вина. Это моя ошибка. Не было вариантов, – с болью в голосе проговорила Глафира.
– Были варианты, Фира, были! – возмутилась Анфиса. – Ты могла пройти мимо и забыть, как это делают все нормальные… Но ты же у нас ненормальная! Не прощаешь себе промахов! Должна все исправлять до победного!
Глафира развела руками, понимая, что возразить совсем нечем…
– Глаш, доктор, который не заботится о себе, помирает первым, и потом не остается того, кому спасать остальных.
– Ты права. Только не в моем случае… Я должна отработать ошибку! – решительно оценила происходящее Глафира.
– Даже ценой своего существования?
– Я как-нибудь… Спасибо, что беспокоишься!
Глафира закрыла тему, в тысячный раз подтверждая себе, что другого выхода у нее нет и не было.
Суть происходящего заключалась в том, что работник Скорой за каждого клиента получал, кроме денежного, еще и вполне определенное дофаминовое вознаграждение, приход которого происходил сразу же за исцелением клиента от навязчивой идеи закончить свою жизнь самостоятельно здесь и сейчас. И оба вознаграждения количественно отождествлялись с уровнем энергии клиента, которая условно приравнивалась к конкретному значению по шкале от 1 до 1000.
И если денежная составляющая вознаграждения за спасенного клиента не особенно волновала Глафиру в этой ее, нынешней, ситуации, то дофаминовое вознаграждение нужно было как никогда ранее. Без его достаточного запаса работник Скорой не мог брать клиентов в работу. Переработать депрессивную составляющую уныния клиента в желание остаться жить не под силу обычному человеку. Чувство счастья от проделанной работы должно зашкаливать, чтобы суметь перемолоть негатив клиента и преобразовать его во что-либо светлое и позитивное.
В данный момент вознаграждения за редких клиентов могли только поддерживать Глафиру на плаву в ее непростой семейной жизни, где муж знал о ее работе, но был категорически против такой деятельности. Не зная ни методов, ни последствий ее отказа от работы, он делал настолько невыносимой жизнь жены, что, выбирая между двух зол, ей приходилось жить на минимуме позитивной энергии, лишь бы только дотянуть до конца отведенного ей срока.
