Записки врача. С серьёзными основами акупунктуры и вступлением к гомеопатии - страница 6

Так прошло некоторое время, пока Виктор Иванович готовил материалы для диссертации… Параллельно я бегал на лекции и практические занятия. А иногда Коля Кузнецов просил меня помочь ему с операциями на собачках. Почему он просил меня, спросите вы. Ну, как оказалось, студенты – народ, не сильно любящий напрягаться. Ещё А. С. Пушкин, вспоминая лицеистские годы, сказал: «Мы все учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь…» С тех пор студент не изменился. И когда желающие специализироваться по хирургии записались в хирургический кружок, где председательствовал Коля, оказалось, что нужно временами оставаться после занятий для разработки и проведения экспериментальных операций на животных. Для начала нужно было продумать операцию, затем найти собачку. Это не было большой проблемой. Коля обычно договаривался со служащим вивария дядей Васей, и тот за мзду малую, пол-литра водки или трёшку, приводил ему бездомного пса. Тут невольно вспоминаются профессор Преображенский из «Собачьего сердца» Булгакова и его эксперименты с собаками. Так вот, собачку нужно было успокоить, дать премедикацию, привязать на столе брюхом кверху, побрить ей брюхо, накрыть операционное поле, приготовить всё для асептической операции, дать эфирный наркоз и, наконец, провести операцию. Потом прооперированную нужно было выхаживать. Поначалу члены кружка приходили после занятий и помогали и даже что-то предлагали. Но со временем эта публика как-то незаметно рассосалась. О где ты, студенческий энтузиазм? И Коля всё чаще оставался один. Как-то мы засиделись с Колей до утра. Идти домой уже не имело смысла. Мы прогуливались по улице Пекарской, говорили о разном: о будущей работе хирурга, о моей карьере в качестве иглотерапевта. А потом пошли на лекции. Я на свою, а Коля на свою.

Радовало, что после операции собачка выжила. И я был рад, что приобщился к Колиному нелёгкому труду. Помнится, что Коля разрабатывал тогда операцию по асептическому анастомозу (кишечник к кишечнику или желудок к кишечнику). И ему это прекрасно удалось. Потом он выступал с результатами этой операции на студенческой конференции.

Время шло. Пришло время распределения по специальностям. У меня не было проблемы попасть в группу невропатологов, откуда вёл ближайший путь к «рефлексотерапии», поскольку профессия невропатолога довольно сложная и желающих туда попасть не много. Зато пробиться в престижную группу хирургов, не слишком многочисленную, было совсем не просто. Слишком много желающих, слишком много «блатных». Однако Коля не имел насчёт себя никаких сомнений. Когда мы пришли в деканат лечебного факультета смотреть списки специализации студентов, я легко нашёл себя и моего доброго товарища Тараса в группе невропатологов. Зато Колю ожидал неприятный сюрприз. Он тщетно искал свою фамилию в группе хирургов и наконец отправился к декану доложить, что по какому-то недоразумению его забыли включить в группу хирургов. Декан окинула его долгим грустным взглядом и на его претензию включить его в хирургическую группу сказала: «А ты кто такой?» Коля опешил и, слегка заикаясь, поведал ей, что он Коля Кузнецов, бессменный председатель хирургического кружка вот уже сколько лет. Вот его разработки оригинальных операций на животных, вот выступления на конференциях, вот дипломы, вот награды. Декан достала список хирургической группы. «Вот девочка, дочка второго секретаря обкома партии, вот сын первого секретаря райкома партии, вот дочка директора завода, вот сын уважаемого в городе, очень известного человека, вот ещё сын председателя горисполкома и т. д. Это всё уважаемые люди. И скажи мне, Коля Кузнецов: кого из детей этих уважаемых людей я должна вычеркнуть из списка, чтобы вписать туда тебя?» Разговор на этом закончился.