Записки врача. С серьёзными основами акупунктуры и вступлением к гомеопатии - страница 7

Но в подтверждение тезиса о том, что мы живём в чудесном, волшебном мире, что нам покровительствуют некие могущественные космические силы, творящие чудеса, – стоит только очень хотеть достичь чего-то, делать каждый день хоть небольшие шаги к своей цели, – я должен сказать, что Коля сегодня работает хирургом, возглавляя очень престижное хирургическое отделение при мединституте. Правда, его путь не был усеян розами. Он некоторое время работал анестезиологом. И лишь со временем его мечта осуществилась. Но это произошло.

У меня был в институте другой добрый товарищ, который тоже мечтал о работе хирурга, но не проявил при этом достаточного упорства, воли, стойкости. Он стал терапевтом, а затем специализировался как невропатолог. И невропатологом он был грамотным. Тем не менее я уверен, что если бы он проявил больше воли, настойчивости, то и у него бы всё сложилось в соответствии с его мечтой.

Итак, шесть лет учёбы подошли к концу, как и всё в этом мире, имеющее начало. Остались позади на мой взгляд не очень-то нужные врачу общественные науки, такие как марксистско-ленинская философия, политэкономия, история партии (КПСС), научный коммунизм, основы научного атеизма. Были сданы экзамены по химиям. А их было немало: неорганическая химия с аналитической химией, органическая химия, биохимия, физколлоидная химия, фармхимия. Оглядываясь на объём этих химий и оценивая потребность их в практической работе врача, должен признать, что и этой информации было избыточно много. И лучше бы мы уделили больше времени практическим наукам, дифференциальной диагностике, специальности. Тем более что далеко не каждый преподаватель обладал талантом Цицерона. И от монотонной лекции с листа клонило в сон. Однако были преподаватели, на лекции которых студенты ходили с удовольствием. Не могу не вспомнить лекции Евгения Евгеньевича Шитова с кафедры фармакологии. Сухую науку, которую другие лекторы сводили к формальному перечислению препаратов, их химических формул и характеристик, он превращал в захватывающее действо. Изложив и перечислив кратко группу препаратов, о которых шла речь, он брал некий один препарат и рассказывал о нём историю. Но это была не просто история, а история в лицах, с бешеной жестикуляцией, с комическими моментами, с модуляцией голоса и выраженной мимикой. Вы видели фильмы с Луи де Фюнесом? Так вот, это было ещё лучше. Вы слушали Михал Михалыча Жванецкого? Так это было ещё лучше. Блестящий, талантливейший лектор, он владел аудиторией безраздельно и на комичных местах своего рассказа хохотал вместе со всеми. К нему на лекции ходили и с температурой, и недоспавшие, и травмированные.

Попытаюсь в качестве иллюстрации пересказать одну историю.

Евгений Евгеньевич рассказывал о группе препаратов, используемых при наркозах в хирургии. Описав кратко всю группу, он остановил своё внимание на трихлорметане (хлороформе).

Дело было в 50-х годах прошлого столетия. Уже смеркалось, когда к хирургической амбулатории Львовского мединститута подошла группа людей. То были цыгане. Дверь открыла медсестра. «Послушай, красавица, – обратился к ней старший, с крупной серьгой в ухе, бородатый, кучерявый с проседью цыган, – мне доктор нужен». – «Доктор вас примет. А что случилось?» Цыган потянул за руку прятавшуюся за его спиной молоденькую цыганку: «Вот, у дочки пальчик нагноился. Видать, без хирурга не обойтись». Дежурным хирургом был молодой врач в очках, старавшийся держаться солидно. Он осмотрел руку юной красавицы. Палец сильно покраснел, с синюшным оттенком, заметно опух, и у корня ногтя вздулся беловато-желтоватый волдырь. Диагноз был очевиден: околоногтевой панариций. Девочка ойкала при малейшей попытке прикоснуться к её руке. Отец реагировал почти так же нервно. «Ну что же, будем вскрывать и чистить», – отважно заявил доктор. «Хорошо. Но если доця заплачет, ты у меня будешь плакать как ребёнок!» – заявил цыган и нежно погладил длинный нож на поясе. «Не волнуйтесь, – сказала медсестра, – всё сделаем под наркозом. Доктор молодой, но очень опытный. А вас попрошу подождать снаружи». Цыган поворчал, но, погладив «доцю», присоединился к компании, ожидавшей на улице.