Запрещённые люди - страница 5

«О-о-о, братуха, с праздником! Так давай чифирнём! Братва, у нас тут именинник!»

Меня начали хлопать по плечам, и я вспомнил об огромных запасах конфет. Один из братьев Картоевых, что всей семьёй обвинялись в терроризме, подарил мне когда-то целый куль леденцов. У ингушских братьев этих конфет всегда было столько, что всё Лефортово их таскало туда-сюда по камерам, так как никто их и не ел. Сейчас же всё разлетелось в миг.

Я ещё не успел раздать вторую пачку, теперь уже шоколадных конфет, как опытные зэки стали «поднимать чифирь». На плечи скалообразного бандита залез ловкий парнишка, с виду малолетка. Он выкрутил в одном из светильников лампочку и приспособил к патрону кипятильник с обрезанной вилкой. Снизу ему протянули большую кружку с водой и дешёвым чаем.

Я вдохновенно наблюдал за ритуалом.

Через пять минут в кружке забулькало, и лысый бандит флегматично пробасил: «Эй, мне на голову льётся кипяток».

«Ой, б…!» – воскликнули наверху и выдернули провод. Едва кружку передали вниз, как дверь распахнулась, и инспектор выкрикнул с десяток фамилий. Среди названных был и огромный арестант. «Ну ладно, поздравляю!» – пожал он мне руку и исчез за дверью.

Бра́ тина с едкой заваркой пошла по кругу. Мне стали желать здоровья и фарта.

Лицо растянулось в улыбке. Я в параллельном мире!

С днём рождения!

За тонкой жестяной перегородкой громко икал педофил. Фургон подпрыгнул на ухабе, и зэки сквозь прочифирённые зубы закостерили дороги, водителя и свою жизнь.

Я ехал в суд на «последнее слово». За спиной мелькнули лефортовские годы, но ни о речи в суде, ни о грядущем сроке я не задумывался. Смена обстановки дарила новые впечатления, столь важные для замурованных в склепе.

Мне нравятся автозаки, эти калейдоскопы судеб с терпким запахом дешёвого табака и потного горя. За пару часов тряски успеваешь познакомиться, пообщаться, пожелать удачи и навсегда расстаться. Людей я разглядываю в упор. Знакомлюсь с теми, кто взглядом бросает мне вызов или улыбается. Иногда возникают конфликты, и улыбаюсь уже я.

У выхода, ближе к чистому воздуху полулежат «блатные». Много-телесный грузин развалился на лавке, из-под мясистых век разглядывает свободу. Его синерукая свита смеётся рядом и что-то ему нашёптывает. От них и до конца фургона, плечом к плечу на двух лавках сидим все мы – мужики, бедолаги, спецконтингент.

Проход узкий, и колени упираются в сидящего напротив попутчика. Он рассматривает меня уставшими серыми глазами, кивает в такт качки, будто мы уже начали общаться. Я играю в старинную забаву «Угадай кто?». Крупная челюсть с глубокой рытвиной, рассекающей подбородок, – убедить его нелегко. Вздёрнутые морщинки у глаз – ценит юмор. Жёлтая щётка густых усов – много курит, но сейчас терпит или бросил. Покатые плечи обтянуты свитером, кисть руки – как мои две.

«Военный!» – подумал я и не ошибся.

Автозак снова тряхнуло, и я ударился о соседа, возможно, чуть сильнее, чем следовало бы для знакомства.

– Извините, не специально! – чётко выговорил я.

Спустя мгновение мы уже знакомились.

– Семён Григорьевич!

– Я Антон! А вы где работали, если не секрет?

– Не секрет, – улыбнулся он, – в спецслужбе.

Я оглянулся в сторону «блатных». Они были заняты собой и вниманием нас не удостоили, но соседи замерли. Бывших сотрудников обычно возят отдельно, но безопасность педофилов стране важнее, и из-за нехватки мест мой новый знакомый ехал среди всех. Впрочем, за себя он не волновался.