Давид
Она
заиграла, я закрыл глаза. Чтобы не смотреть как она будет двигаться. Этим я
хочу насладиться потом.
На несколько
минут погружаюсь в транс от звуков, которые она извлекает из этого невзрачного
на вид инструмента.
Но больше
всего думаю не о звуках, а о том, что уже скоро это малышка будет выполнять
совершенно другие обязанности.
Мелодия
закончилась. Я повернулся к Оравину, кивнул с лёгкой тенью понимания и восхищения
игрой его дочери. Она встала, подошла к столу.
- Не хочу
вам больше мешать. Я пойду, - словно спрашивает у отца разрешение.
Послушная
девочка. Это хорошо.
- Прошу
вас остаться. Я бы хотел, чтобы вы присутствовали, - я мягко улыбнулся, прежде
чем испугать нужно сначала расположить, Софья ответила улыбкой и села за стол,
- Так вот, - я повернулся к Оравину, что-то явно почуствовавшему, он с тревогой
посмотрел на меня, потом на дочь, - я оставляю вам Алексей Павлович, все, что
вы для меня приготовили.
- Как… а
как же? - глазки его испуганно забегали.
- Я хочу
её, - я указал на пианистку. - Я забираю её с собой и тогда мы с вами в расчёте.
Больше никаких претензий к вам у меня не будет.
- Подожди,
Давид, мы так не договаривались, - он недовольно сжал челюсть и помотал головой.
Малышка
повернулась, с тревогой и недоумением посмотрела на отца.
- О чём
он говорит, папа?
- Подожди,
не вмешивайся, я сам поговорю. Давай-ка поднимайся в свою комнату, - строго
осёк он её вопрос.
- Нет,
пусть она останется, - говорю мягко, но требовательно.
- Так
нельзя, Давид? Ты играешь грязно.
- Не
заставляйте меня напоминать о том, как играли вы. Если предмет нашего разговора
она, то так можно, - кивнул я в сторону Софьи.
Она
растерянно моргает, глядя то на меня, то на отца.
- Но
почему ты пересмотрел решение? Я же готов был заплатить.
- Я не
хочу от вас ни денег, ни недвижимости. У меня всего этого полно. Я хочу её. Или
есть какая-то проблема? Вы уверяли меня, что я могу попросить всё что захочу.
- Давид,
но это же немного другое…
- Я хочу
её, - указал я пальцем на Софью, отчего она испуганно прижала руки к груди.
Давид
- Папа? –
её испуганный вид, эти расширенные от непонимания глаза, чуть приоткрытый рот,
сжатые тонкие пальцы.
- Малыш,
послушай меня, - он вскочил с места подошёл к ней, положил ладони ей на плечи.
Трепетная
сцена прощания отца с дочерью.
- Говори
ей, что сейчас она пойдёт со мной, - тон моего голоса поменялся до угрожающего.
В тюрьме
я многому научился, в том числе уметь влиять на людей посредством интонации в
голосе. Она может быть мягкой, уговаривающей, твёрдой, упрямой, угрожающей,
воинственной и даже убийственной. Без единого движения, только голосом, можно
решать разные задачи. Главное - уметь этим пользоваться в нужные моменты. В
числе других я овладел и этой наукой.
- Папа, что
происходит? - Софья сильно забеспокоилась, взволнованно моргает, а мне безумно
нравится этот её страх, который только-только ещё зарождается.
А у
Оравина выхода нет. Он в ловушке. Он должен отдать мне дочь и ещё чемодан ей
собрать в дорогу.
- Послушай,
доченька этот человек Давид, он очень пострадал из-за меня и я пообещал ему
заплатить за всё, за то, что он из-за меня выдержал, - гладит её плечи.
Старая
крыса, я знал, что его ничего не остановит. Он наверное даже доволен - дешевле
отделаться. Знает, что я не причиню ей какого-то вреда, ну трахну, ну с кем не
бывает.
