- Так вы
идёте? - я подошёл к двери, обернулся и посмотрел на них обоих.
Он,
выдавливая слёзы и подрагивая всем телом, жалкое зрелище, и она почему-то в
этот момент кажется особенно притягательной и совершенно недоступной.
Даже не
знаю…
Если я
сейчас повернусь и уйду, а она не пойдёт за мной… я буду разочарован.
Тогда
придётся сдать Оравина со всеми его потрохами.
Надеюсь,
что она всё-таки пойдёт.
- Как
хотите, - я подошел к двери.
- Ладно,
я пойду с вами, - сказала Софья.
Я
обернулся. Кивнул.
Она отпустила
руку отца, секунду постояла рядом с ним, повернулась и пошла к выходу. Я открыл
перед ней дверь, она вышла и остановилась на крыльце, ожидая меня.
Да,
теперь я доволен…
Софья
Не понимаю, что
происходит.
На негнущихся ногах
иду к выходу из дома. Разум мой словно затуманен словами отца, про тюрьму и
серьёзные проблемы.
Ощущение, что сейчас
все посмеются, я обернусь и папа скажет, это была такая шутка. И мне не нужно
идти с этим человеком, и всё это просто розыгрыш. И сегодня какой-то день,
когда все разыгрывают своих любимых людей, что-то типа первого апреля.
Но я уже подошла к
двери, а этот человек Давид Нечаев открыл её передо мной, глянув мне в глаза, в
самую их глубину.
Я прошла мимо него и
остановилась на крыльце.
Жду, когда же весь
этот розыгрыш закончится.
Но Давид спускается к
черному лимузину, стоящему у крыльца и открывает заднюю дверь, потом
поворачивается и произносит слова, от которых мне стало дурно:
- Прошу, Софья,
поторопись, мне некогда.
Несколько неловких
шагов, я кажется, пошатнулась. Он подошел, подал мне руку, я обернулась, может
быть, в окне гостиной увижу папу. Но там никого нет. Только Нечаев рядом, и его
крепкая рука.
- Я сама, - я
отстранилась, от мужчины, как от заразного.
- Сама так сама, - он
снова встал у двери машины, - не испытывай моё терпение.
Словно зомбированная,
не понимаю, почему я подчиняюсь и выслушиваю грубости, подхожу к машине, сажусь
на заднее сидение. Нечаев обходит с другой стороны, садится назад, рядом со
мной.
- Поехали, - сказал он
водителю, машина тут же тронулась с места.
Не поворачивая головы,
краем глаза вижу, как мы выезжаем со двора нашего дома.
Никто не бежит, не
пытается догнать или остановить машину, не перекрывает проезд. Нет никого
вокруг кто бы мог меня защитить от этого человека. Я в его машине и ещё не
слишком хорошо понимаю, чем мне это грозит. Не вижу и не догадываюсь о
последствиях.
Не знаю, что будет
дальше, куда мы приедем, где я буду сегодня ночевать.
Не совсем понимаю, что
значили его слова - Я хочу её.
Что это значит?
Что значит – он хочет
меня?
Чем дальше мы
отъезжаем от дома, тем сильнее колотятся друг об друга мои зубы. Меня бьёт
мелкая дрожь. Позади остался мой дом, мой отец. Мои ноты и мой рояль. Там моя
жизнь. А что впереди я не знаю.
- Куда вы меня везёте?
- наконец сумела заговорить.
- Скоро увидишь.
- Когда я вернусь
домой? – спрашиваю, не глядя на него, а только лишь улавливая его дыхание.
- Никогда, - его спокойный
голос пугает больше, чем даже если бы он сказал это сурово.
- Вы не имеете права,
- подбородок мой начинает дрожать, - я не ваша вещь, чтобы распоряжаться…
- Ты – моя вещь. И я
могу распоряжаться тобой как хочу.
Сцепила зубы,
повернулась и гневно посмотрела ему в лицо. Нечаев даже не повернулся.
- Не имеете права, я
заявлю в полицию, что вы меня похитили, - цежу сердито.
