Шари продолжила говорить:
– А ведь я не жаловалась, ты знаешь. Но Сорин всё равно заметил. Я, конечно, и скрывать ничего намеренно не пыталась, так что это было легко заметить, если честно.
– Да, – Эней согласился с отсутствием у неё сдержанности.
Шари прыснула со смеху от его поддержки. Он не понял, что её насмешило, но не стал спрашивать.
– Смысл в том, Эней, что нет причин скрывать того, что чувствуешь. Если страшно – дай знать, чтобы близкие смогли прогнать страх. Если больно – скажи, чтобы тебе смогли помочь. Скрывая слабость, не сможешь обратить её в силу. Не сможешь победить.
– Возможно, – произнёс Эней неуверенно. – Среди раттов это нормально – делиться. Гераны так не делают, Шари.
– Раса не имеет значения. Важны те, кто тебя окружают, а не то, какой они и ты расы. Тебя определяют не когти и крылья, а то, какой ты сам по себе. Иначе мы все были бы заперты в расовых стереотипах на всю жизнь.
Шари поднялась и задрала голову к небу. Среди облаков и мелькающих облачных ям проглядывало тёмное небо. Месяц ещё не поднялся, поэтому небосвод был сплошным разлившимся тёмно-синим пятном чернил.
– Например, – бодро сказала Шари, – у нас говорят, что в некоторые ночи жители Верхнего мира могут дотронуться до созвездий, просто вытянув руку из окна.
Она обернулась и увидела, что Эней тоже встал на ноги. Он подошёл к ней ближе, и на его лице в темноте читалось приятное спокойствие. Шари подумала, что он пришёл в себя, и это сделало её счастливой.
Оказавшись рядом с ней, Эней поднял голову, как сделала она.
– Это только домыслы, – услышала Шари. – Я не смог бы коснуться их, даже если бы находился у себя дома.
Она хотела что-то сказать, но Эней ещё не закончил. Он поднял руку и одним пальцем указал на одну из облачных ям.
– Зато я могу сделать так.
В том месте, где был его коготь, внезапно зажглась звезда. Шари не поверила своим глазам. Эней повёл руку в другую сторону и указал на ещё одну точку. Тут же звезда зажглась и там. Он делал это опять и опять, будто бы своей рукой зажигая огни ночного неба. Когтями пронзал чёрный занавес, пропуская свет.
– Как ты это делаешь? – шёпотом, боясь спугнуть таинственность момента, спросила Шари.
– Я живу под этим небом, – отвечал Эней, продолжая игру с огоньками. – Я знаю точно, где и какая звезда загорается, Шари. Это как знать, что цветок под твоим окном раскроется под лучами солнца.
Он что-то почувствовал в колебаниях воздуха. С неба его рука указала куда-то в сторону. Шари не видела, на что он указывает, пока из мрака ночи не вылетел чёрный силуэт. При приближении этим силуэтом оказался Тари. Грифон летел, поддавшись порывам и редко совершая широкие махи.
Оказавшись рядом, он приземлился на крышу. Под ногами у Шари всё заскрипело. Она схватилась за Тари, чтобы не упасть, и рассмеялась:
– Давайте спускаться, иначе мы разрушим дом Рилги. И это в ответ на её гостеприимство!
Тари развеселился, в его груди клокотал смех. Эней вспорхнул в небо и быстро оказался на земле. У Шари путь вниз занял куда больше времени. Они все вместе вошли в дом.
Внутри Сорин с счастливой улыбкой держал Рилгу за руки, его бандана съехала, открыв полголовы, но он, кажется, этого не замечал. Рилга выглядела усталой и очень решительной.
– Шари! – воскликнул Сорин, увидев её. – Шари! Рилга идёт с нами!
– Что? – изумилась сестра.
Тари издал звук, похожий на тот же вопрос. Эней замер на месте.
