Не оборачиваясь, Рилга сказала:
– Сорин удивительный. Честно говоря, я не знала, чего от него ожидать. Но он сделал всё правильно. Сорин изменил мнение Менри о геранах, а она поможет изменить его среди остальных детей.
Она повернулась к Шари, которая внимательно слушала. Ей стало ясно, что Рилге нужно выговориться.
– Сорин сделал то, что должна была сделать я. Простой путник, который мог даже и не оказаться в Ремтаке, дал начало переменам в нашей деревне. Я не могу в это поверить.
– Значит, так было нужно, – решила поддержать её Шари. – Значит, боги направили нас сюда. Зная о твоей проблеме, они помогли тебе с решением.
– Ратты здесь всё ещё будут злиться на геранов, – понимала Рилга, – но это последнее поколение. Надежда есть, и она в таких, как Менри. В таких, как Сорин. – Она посмотрела на Шари с выражением благоговения. – Слава богам, вы оказались здесь, Шари. Это настоящее чудо.
В обычной ситуации на такие слова Шари бы смутилась, но здесь стеснения не было. Она ощутила окрылённую веру Рилги и разделила её. Вместе они смотрели друг на друга, с улыбкой и признательностью.
– Даже в моём паломничестве к Великому Духу я не чувствовала такой близости к богам, – откровенно сказала Рилга. – Это потрясающе.
Шари поднялась и подошла, чтобы обнять Рилгу. Та положила руки ей на спину и хвостом провела по шее. Тело Рилги было крепким и сильным, но руки с осторожной нежностью сжимали в объятиях. От неё пахло терпкой заботой, казалось Шари, и она бы не смогла описать этот запах никак иначе.
Разомкнув объятия, Шари сказала, что хочет пойти проведать Энея. Рилга не была против и решила пойти помочь Сорину, потому что он навряд ли сам найдёт принадлежности для уборки. В ней снова появилась игривость, чему Шари была очень рада.
Выйдя из дома, она обошла его, думая, как ей забраться на крышу. Найдя с одной стороны выстроенную гору нарубленных дров, она решила использовать её в качестве лестницы. Неустойчивость конструкции её не пугала. К тому же Шари видела светлую макушку, и это придавало ей уверенности. Волосы Энея в темноте казались серыми, почти серебряными.
– Эней? – позвала она, добираясь до крыши.
– Шари? – раздался удивлённый голос.
Она поднялась и увидела, что Эней сидит, согнув ноги в коленях и отведя руки за спину. Заметив её, он встал и подошёл к краю крыши. Колебавшись секунды две, он протянул ей руку, готовый помочь. Ободрённая тем, что он уже не чурается прикосновений, Шари ухватилась за его руку и забралась на крышу дома.
Вместе они отошли дальше от края, и Эней предложил ей присесть на его место. Сам он устроился поблизости.
Сложно было начать разговор. Шари думала о том, чтобы первым делом упомянуть что-нибудь неважное, незначительное, а затем ненавязчиво затронуть нужную тему. Но потом решила, что это чушь, и если она хочет поговорить о чём-то конкретном, лучше сразу переходить к делу.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила Шари.
– Нормально, – бесстрастно отвечал Эней. – Трещина уже не беспокоит так сильно, боль уменьшилась. Завтра рано вставать, поэтому я не задержусь здесь надолго и скоро лягу спать. У тебя нет причин для беспокойства, Шари.
– Есть, – мягко поспорила с ним она. – Я рада, что ты постепенно выздоравливаешь, но я спрашивала не об этом.
– Тебя интересует, как я себя чувствую по отношению к тому, с чем мы столкнулись, – понимающе проговорил Эней. – Ответ тот же. У тебя нет причин для беспокойства.
