Компот был сладкий и прохладный, очевидно, из погреба. Он не успел еще согреться на воздухе и приятно освежал. Но не успел Матюша сделать несколько глотков, как Петр позвал их за собой, и он наскоро вытер губы и поспешил вслед за остальными.
На «пятачке» начинались ежевечерние посиделки, происходящие, как правило, в хорошую погоду. Мужики и бабы расселись на сваленных в кучу бревнах, приобретенных для постройки школы, девушки толпились поодаль, а парни приближались к ним, занимая всю улицу в ширину. Гармошки не было – Колька играл у Силиных, и из музыки присутствовала лишь балалайка деда Пронина.
Парни фланировали туда-сюда, делая вид, что им нет дела до девушек, а те хихикали, прикрываясь рукавами, и томно отводили глаза.
Обе стороны понимали, что это всего -навсего игра, что скоро парням надоест изучать знакомую с детства улицу, и они подойдут к девчатам, придумав предлог для непринужденной беседы.
Но это будет не сразу – надо же показать деревенскому обществу и часы, и пиджаки, и молодецкую удаль.
С удалью на этот раз дело обстояло плохо: Матюша Волунов шел не в ногу и все время спотыкался, натыкаясь на комья сухой земли и торчавшие камни. Он был бледен, а ладонь, которой коснулся Петр, стала влажной, и по лбу паренька текли капли пота.
– Матюша, что с тобой? – испугался Петр, отводя товарища в сторону.
– Не знаю, – ответил тот. – Что-то мне нехорошо, голова закружилась.
Теперь уже и остальные окружили их.
– Что с ним? – спросил Гриша.
– Не знаю. Говорит, что голова кружится, – ответил Петр и снова поразился перемене в облике Матюши – такой белизны в лице он никогда не видел.
– Мотя, ты пил что-нибудь? Водку? – выкрикнул Гриша.
– Гриш, да ты что! Там же мой отец был, да и остальные мужики – кто ж позволит? Никто не хочет отцовского ремня. Да и не пахнет от него.
– Я ничего не пил, – подтвердил Матюша, еле ворочая языком. – Только компот из кринки.
– Какой компот? Мы пили квас! – удивился Гриша.
– Да это Глаша ему налила в кринку, – добавил Петр.
Между тем состояние Матюши ухудшалось на глазах, и уже взрослые подошли узнать, что случилось. Узнав о беде с Матюшей, сосед Волуновых предложил отвезти его в больницу, расположенную в километре от Боровиц в соседнем селе.
Не прошло и пяти минут, а он уже вывел со двора запряженную в телегу гнедую лошадь, и парни осторожно помогли Матюше залезть наверх.
– Кто поедет с ним к доктору? – спросил сосед.
– Да все мы, – растерянно переглянулись парни.
– Ну да, как же, ждут вас там всех, – возразили подбежавшие девчата. – Да и как вы поместитесь в телеге? Пойдемте лучше пешком, а еще надо рассказать его матери.
– Что ж, пойдемте, – согласился сосед.
Он дернул за удила, и вздремнувшая ненароком кобыла дернулась и потащила за собой телегу. Молодежь двинулась сзади, разбившись на парочки.
Петр шел один, поглядывая на бледного Матюшу и периодически пожимая ему влажную ладонь.
Товарищи, занятые разговорами, более интересовались красивыми спутницами, чем занедужившим приятелем, и Петя подумал, что их поход скорее напоминает ярмарочное гуляние.
