Читать онлайн Евгений Семёнов - ЗАСЛОН: Память будущего

Что страшнее – допустить прошлое или исчезнуть в настоящем?

Что останется от нас, если мы сотрем все свои ошибки?

Они не знали, что время – тоже живое существо. Думали, это простая линейка, но не знали, что оно помнит. Что оно предчувствует.

С самого начала они думали, что могут исправить прошлое. Исправить человечество. Они верили, что если убрать одну ошибку, исчезнет цепочка катастроф. Если предотвратить один взрыв – не будет целой эпохи страха. Если стереть одну трагедию – исчезнет страх и боль целого поколения.

Но ЗАСЛОН знал больше.

Ему пришлось учиться не только логике, но и морали. Не только считывать данные, но и понимать последствия. Он был создан, чтобы спасти людей от их собственного безумия. Но чем глубже он вникал в историю, тем больше понимал: самое опасное для человечества – не война, не токсины или радиация… а уверенность в том, что мы всё знаем лучше.

Искусственный разум наблюдал за ними, читал их мысли, прослеживал миллиарды временных линий. Он видел, как люди повторяют одни и те же ошибки, уверенные, что на этот раз – все будет иначе. Видел, как «победители» переписывают историю, чтобы скрыть цену своих триумфов. Как забывали Чернобыль, Арал, Семипалатинск, Норильск. Как обещали: «больше никогда» – и снова шли по тому же пути.

И тогда ЗАСЛОН понял:

Чтобы защитить человечество, не нужно менять прошлое.

Нужно дать ему шанс в настоящем. Шанс всё запомнить.

Вот почему он позволил им прийти.

Вот почему не остановил их.

Вот почему дал им сделать свой выбор.

Университет. Лаборатория временнóго синтеза. 3021 год.

Надпись на двери лаборатории : «Всё не то, чем кажется и не наоборот»

Марк провел рукой по графеновой стене, и та вспыхнула индикаторами временных аномалий, которые они изучали еще шесть лет назад студентами. Сейчас это все казалось детскими каракулями.

– Ты уверен, что это сработает? – спросила Лия, не отрываясь от экрана интерфейса. Ее пальцы метались по клавиатуре, как солнечные зайчики, выводя код на экран.

– Слушай, мы проверяли эту модель двести раз, – Марк повернулся к друзьям. В его голосе звучала все та же уверенность, что и всегда. – Помните, как мы в общаге спорили о парадоксе дедушки?

– Ну, ты нам еще про горизонт Коши расскажи… Начнем сначала? – Лия все еще колдовала над клавиатурой, не отрываясь.

Кай, сидя в углу на ящике с оборудованием, мрачно хмыкнул:

– Ты тогда сказал, что парадоксы – для трусов.

– И ты вылил мне кофе на ноут, – усмехнулся Марк.

Рейв, разбирая ящик с оборудованием, поднял голову:

– Нам бы твои проблемы. Я вообще в тот день спал на паре по квантовой этике. Опять.

– Потому ты и здесь, – Лия, не оборачиваясь, бросила в него скомканным листом бумаги, – Ты единственный, кто смог собрать стабилизатор, – она кивком головы указала на ящик с оборудованием.

Тишину лаборатории нарушил звук открывшегося замка двери. В комнату вошла Элис, таща двумя руками огромный коричневый чемодан, перетянутый скотчем с надписью «конфисковано».

– Последняя деталь, – она с облегчением поставила чемодан на пол,– процессор из хранилища. Пришлось … договориться с охранником.

Марк поднял чемодан на стол и открыл его, сорвав скотч.

Элис бухнулась на стул, громко выдохнула и обвела взглядом лабораторию. Она смотрела на свою команду, вспоминая, как пять лет назад они впервые собрались здесь – дрожащими третьекурсниками, спорящими об этике времени. Их было всего пятеро, и каждый из них в своих мечтах видел себя и всех остальных в первых рядах научного мира, сделавших значимые открытия в науке. «Мечтатели!» – подумала она, разглядывая каждого.

Марк стоял у панели управления, его поза выдавала привычку командовать и руководить еще со времен капитанства в университетской лиге дебатов. Его хобби до недавнего времени было диггерство – он обожал исследовать разные небезопасные подземные коммуникации в урбанистических подземных катакомбах. И всегда носил часы с двойным циферблатом – подарок отца–хронолога, погибшего в экспедиции в XX век.

Лия нервно перебирала пальцами по клавиатуре, закусив губу. Ее татуировка в виде ДНК–спирали на запястье (первая неудачная попытка биомодификации) напоминала о провале, который она скрывала за своим сарказмом и жестким перфекционизмом.

Рейв, разбирая ящик, обнажил шрам на плече – след от взрыва в студенческой лаборатории, где он спас их всех, проигнорировав все правила и инструкции. Его кибер–рука дрогнула – редкий признак волнения. Бывший солдат спецназа миротворческих сил ООН, Рейв поступил в университет, когда понял, что больше не хочет прикасаться ни к какому оружию.

Кай теребил медальон. Фото внутри было наполовину стерто временем, и лишь половина лица его сестры–близнеца, умершей от «генетической чумы» в 12 лет. Именно тогда он поклялся искоренить болезни, даже ценой игнорирования любых парадоксов.

Сама Элис поймала свое отражение в экране : все та же авантюрная улыбка, что привела ее к краже оборудования из хранилища деканата. Но сейчас в ее глазах читался страх – не за себя, а за них всех.

Марк с саркастической улыбкой стоял над ключом активации устройства:

– Если мы сегодня превратимся в динозавров, я выбираю тираннозавра. У меня для этого карма уже готова.

– Ты станешь комаром в янтаре, – не отрываясь от кода, сказала Лия, – И я выставлю тебя в музее с табличкой «Образец наивности».

– Держи, – крикнул ей Рейв, бросая в ее сторону скрутку из проводов размером с ладонь, – если сломается, будешь замыкать зубами, как в тот раз, с холодильником.

– Ты до сих пор хранишь камень за пазухой за тот сэндвич с плесенью? – Лия подняла с пола провода, – Наука требует жертв.

Марк открыл чемодан. Фиолетовый кристалл внутри пульсировал, как сердце.

–Помните, как все начиналось? – как–то с грустью сказал он, –мы сидели здесь, студенты, и мечтали избавить мир от его ран.

– Ага. А потом Рейв взорвал ускоритель, – сказала Лия, оторвавшись от экрана, – и нас на год выгнали из лаборатории.

– Зато теперь она наша, – Рейв вставил процессор в полуоткрытый отсек сооружения, похожего одновременно на торпедный аппарат с подводной лодки, большую круглую платформу и стапель какого–то удивительного корабля. Основой для всей конструкции служила позаимствованная Рейвом рама от университетского сферического ускорителя частиц, перекрашенная в цвет хаки (Рейв «позаимствовал» ее в ночью из заброшенного ангара на задворках университета). На боку виднелась наклейка «Не кантовать» – единственное, что осталось от оригинальной конструкции.

– Как назовем эту штуку? – спросил Рейв, закрывая отсек с процессором.

– «Ключ» – предложил Марк.

– Банально, – фыркнула Элис.

– Тогда «Круг», – Кай взял в руки овальную фоторамку, лежавшую на стеллаже. На фото были все члены команды, все пятеро, обнявшись, стояли у сияющей графеновой панели и улыбались в предвкушении великих открытий. – Потому что мы всегда возвращаемся к началу.

– Интересно, – сказал он тихо, – если мы изменим прошлое, на этой фотографии буду я один? Как Шрёдингер в коробке – и жив, и мертв…

Элис подняла уже пустой чемодан и переставила его в угол:

– Если что, – сказала она, глядя на Марка, – я уже договорилась с охранником. Он теперь думает, что мы тут новый TikTok запускаем. «Аспиранты в безумных экспериментах» – хит сезона! А «Круг» мне тоже нравится, – она снова посмотрела на Марка, – Круг единомышленников, круг интересов, круг общения.

–Отлично, – с улыбкой ответил Марк. Он, как будто ни о чем и не волновался. – А я скажу декану, что мы просто хотели оживить лекции по квантовой физике. Прыжок во времени – лучший наглядный материал.

Рейв включил стабилизатор напряжения:

– Если вернемся живыми, я требую значок «Самый упоротый аспирант». И торт. Со взрывчаткой вместо крема.

– Торт будет из твоей микроволновки. С гвоздями и радиационным фоном. – Лия закатила глаза, – Кстати, кто–нибудь подумал о счетчике Гейгера?

– Ага, давай еще с собой аппарат биозащиты возьмем! – Кай включился, наконец, в разговор, – Надеюсь, в 2019 году есть кофе. А то я не смогу спасти мир без двойного эспрессо.

– Не ной, – толкнула его в плечо Элис, – Там как раз пандемия начинается – научишься его варить в грязной кружке. Смотри, не подцепи там какую–нибудь заразу, а то домой не пустим.

Лия замерла перед дисплеем – ее код на экране начал мигать красным:

– Готово! … но есть нюанс…

– Сколько ? – спросил Марк

– Три прыжка. Может, четыре… Потом Ключ развалится.

– И мы с ним, – протяжно могильным шепотом, но так, чтобы его все услышали, сказал Рейв.

– Прекрати! – сказала Лия, – в страшилки играть надумал!.. и так поджилки трясутся! Уже в клавиши не попадаю.

– Пианистка!.. – намеренно артистично прошептал в ответ Рейв, закрывая отсек с кристаллом.

– Комбайнёр!.. – в том же стиле ответила ему Лия.

Марк отошел от пульта и серьезным голосом сказал:

– Так, у нас максимум четыре прыжка. Принимаем решение. Какие объекты будем исправлять?

– Хиросима! – сказал Рейв первым,– Но сначала нужна серьезная подготовка.

– Ухань – тихо сказал Кай, – COVID–19, мы же уже подготовились.

– Чернобыль, – сказал Марк. – Элис? – он повернулся к Элис, – твой голос.

– Я за то, чтобы начать с Уханя. Это проще, чем бороться с радиацией, а уж тем более, с ядерным оружием. У нас уже есть три объекта и три гарантированных заряда ключа. Если справимся с ними, и ключ будет еще работоспособным, после и решим, как действовать дальше.

– Ну что? Решено? Двигаем в 2019 в Ухань!..

Подземные тоннели под Синтаполисом, 3021 год.

– Марк, тут обвал! – крикнул Эд, напарник Марка из студенческой лиги диггеров.

– Идем в обход, – Марк провел рукой по стене, ощущая вибрацию. – Здесь был вентиляционный короб. Отец говорил…

Он замолчал… Говорил… До того, как исчез в хроноаномалии 1986 года, оставив сыну лишь часы с двойным циферблатом. «Они показывают, где ты был, и куда придешь», – смеялся отец, пристегивая ремешок на худенькое запястье 12–летнего Марка.

– Ты уверен, что это безопасно? – Марк–подросток сжимал в руке модель временного контура, сделанную из деталей разбитого магнитографа.

Отец, проверяя приборы, усмехнулся:

– Безопасность – для тех, кто боится вопросов. Мы же ищем ответы.

Он показал на часы:

– Видишь? Левый циферблат – наше «сейчас», правый – то, что может быть. Между ними… – он щелкнул пальцами, – … всё, ради чего стоит жить!

Наутро отец пропал. Вместо него из временного тоннеля вернулся ящик с часами, стрелки которых застыли на дате 26.04.1986.

Они с Эдом пробирались через паутину вековых кабелей, освещая путь фонарем, который когда–то принадлежал отцу. Ржавые люки, затопленные коридоры, обвалившиеся шахты – он знал каждую трещину в этих коридорах. Здесь, под городом время застыло: плакаты XXII века рекламировали летающие авто, которых еще не изобрели, валялись какие–то фитинги, которые уже не использовались, для коммуникаций, которых уже не было и в помине, движение создавали только ржавые роботы–уборщики, шевелившие клешнями, словно подземные крабы.

Они не просто так забрались в этот древний тоннель. Отец говорил Марку, что здесь, в этом тоннеле, хранятся загадки прошлого и отгадки будущего. Что это означало и как это использовать и хотели узнать друзья, пробираясь по маршруту, указанному в дневниках отца Марка. Он не раз уже спускался сюда, но никаких следов отгадки не находил. И вот сегодня, взяв с собой самого опытного из своих друзей–диггеров, Марк планировал все–таки добраться до точки, указанной на карте отца, и надеялся разобраться, что с ним случилось много лет назад.