– Не расстраивай меня, Ириш. Надо поесть, – подавленно всхлипнула Поля, видя, как я морщусь и отворачиваюсь к стене. – Скоро врач придёт и подключит тебя к капельнице, если будешь отказываться от еды. А там и до принудительного кормления недалеко. Достаточно доктору пожаловаться Игнату.
Пересилила себя, проглотив шесть ложек овсянки с мёдом. Чай выпила весь, а от ягод отмахнулась. Пора было окончательно принять своё место в этом доме. Рабыня, бесправная тварь. А ягоды в апреле для бездушной животинки, расточительная роскошь. И не стоило привыкать. Вряд ли ту же Милу или Машу баловали деликатесами.
– Не могу больше, – отодвинула пиалу, одуряюще пахнущую клубникой и малиной. – Не влезет.
Полина поджала губы, но не стала спорить. Раздвинула занавески, открыла на проветривание окно, собрала посуду и, протяжно выдохнув, вышла из комнаты. Попыталась снова заснуть, но дверь отворилась и в помещение протиснулся Гасан, кивком приглашая низенького, пухлого мужичка.
– Что же, милочка, вы себя довели до такого состояния? – сходу налетел толстячок, зарываясь пятернёй в кудрявую шевелюру. – Ну зачем вам все эти новомодные диеты? Вы и так тростинка. Нехватка минимум пяти, а лучше десяти килограммов. Вы же женщина. Вам ещё рожать. Знаете, какой процент бесплодия на почве многолетнего голодания. Глупые девчонки. Насмотрелись на подиумных доходяг и портят своё здоровье.
Доктор померил давление, подвесил капельницу, ввёл в трубку какое-то лекарство, и всё это время причитал, обвиняя меня в предумышленной голодовке. Даже не делала попыток оправдаться. Вставить хоть слово в его речь было невозможно.
Проделав все манипуляции, говорун так же быстро выкатился за дверь, погрозив на прощание пальцем. Гасан окинул меня проницательным взглядом, кивнул и последовал за врачом. Больше начальник службы безопасности не появлялся, но я точно знала, что каждый день он дотошно расспрашивает Полину о моём самочувствие.
Странное поведение Гасана вызывало недоумение. Уж от кого, а от него я совсем не ожидала увидеть заботу и человеческое волнение. Казалось, что моё присутствие раздражает его и вызывает ненависть, но, оказывается, за брезгливостью и злостью пряталось что-то большее.
Знала ли, что среди всей этой грязи, я, в тот самый миг, обретала преданного друга? Могла ли надеяться, что появился человек, готовый пожертвовать своими желаниями и чувствами ради меня и моего счастья?
23. Глава 23
Супруги вернулись загорелые, отдохнувшие, с багажом, распухшим, кажется, в десять раз. Лора оторвалась на отдыхе, скупив столько вещей, сколько обычному человеку не сносить за всю жизнь. Самое ужасное, что места в гардеробной не хватило и на пятую часть, учитывая любовь Лоры к цветовым разграничениям.
Процесс разборки усложняла хозяйка, выдёргивая из рук наряды и тут же примеряя их. От зеркала раздавались различные звуки, то обречённый стон, то довольный визг, то грязные словечки, недобро отзывающиеся о бёдрах и о пятой точке.
Поражалась её энергии. Перенести сборы, многочасовой перелёт, дорогу домой, и носиться потом, перемеряя обновки. У меня уже подкашивались ноги, а она всё мерила, мерила и мерила. Остановилась только к обеду, распорядившись перенести все зимние вещи в соседнюю комнату, а шубы упаковать и спустить в подвал, где организовали специально для них хранилище.
В этот день я опять осталась без обеда, а на ужин не хватило сил. Единственное, что приносило облегчение – срочный отъезд Игната в офис. Тяга к трудоголизму перечеркнула усталость и внимание к молодой жене, которое проецирует большинство новоиспечённых супругов.
