– Голой? На поводке? Ты же шутишь, Игнат? Дом полон прислуги, наверняка, наведываются гости. Как я буду ползать перед ними без одежды и на четвереньках?
– Твоя задача служить и выполнять любые мои приказы, – процедил сквозь зубы, наматывая звенья на кулак и притягивая меня к себе. Злость ощутимо полоснула по лицу, царапая острой ненавистью. – Повторю тебе последний раз, Ира. Я не занимаюсь благотворительностью и прощать твоему папаше такой долг не собираюсь. Или ты расплачиваешься за него своей душой и телом, которые я за такую сумму пропущу через мясорубку, или Светлов пойдёт по этапу за финансовые махинации. Поверь, минимум пять лет я ему обеспечу. А теперь задай себе вопрос. Вернётся ли он к тебе?
Каждое его слово пробивало бронь, старательно наращенную годами. На что я готова ради отца? Наверное, на всё. Как когда-то он, заменивший маму, делавший возможное и невозможное ради моего счастливого детства и комфорта. Но чего мне будет эта жертва стоить? Унижения, позор, издевательства, порицание общества, невозможность жить после всего в этом городе, или вообще в стране. Вряд ли я когда-нибудь смогу выйти замуж, родить детей.
Дай бог, если смогу себя по кусочкам, излечить растерзанную душу, собрать растоптанную гордость, вернуть вкус свободы. Хотя… Вряд ли… Игнат весь фонит ненавистью и злостью. Он не оставит от меня живого места. Пустая оболочка, не видящая смысла жить.
Ад... Человек, которого я любила, кажется, десять лет, решил устроить мне ад. Где-то, скорее всего в другой жизни, я сильно провинилась, раз сейчас меня забросило в это пекло. И кто бы мне сказал ещё вчера, что моим мучителем, моим ангелом возмездия станет Немцов, тот мальчишка, что давным-давно выискивал подорожник в саду и прикладывал его к моей разбитой коленке.
– Вижу, ты призадумалась, нахер тебе это надо… Твой ответ, Ирина?
– Я расплачусь за долг отца, – казалось, мои губы онемели и отказывались двигаться, а вместо внятной фразы из горла просочился сиплый шёпот. Не расслышала сама себя, но Игнат всё понял.
– Хорошо, – прищурил глаза, всматриваясь в лицо, обескровленное осознанием. – Следующим этапом при неповиновении последует жестокое наказание. Не вынуждай меня делать тебе больно и ломать больше, чем собираюсь. Во мне нет ни капли жалости. Перед тобой дьявол, упивающийся твоими страданиями.
В каком-то тумане кивнула головой, закусывая губу и проглатывая скопившуюся, вязкую слюну. Слёзы ручьями стекали по подбородку, остро капали на грудь, змеями вились по животу, выжиная на теле невидимое клеймо, означающее только одно – моё падение, мою маленькую смерть. Пощады не будет. В этом доме я пройду все круги ада, если выживу за предначертанный год.
– Что ж, – поднялся и дёрнул цепь, вынуждая встать на четвереньки и подползти к ноге. – Пойдём ужинать, сучка. Пора отрабатывать долг.
5. Глава 5
Тонкие швы ламината расползались мутными нитями, в колени нещадно впивался мелкий песок, ладони царапались о металлическую окантовку ступеней. Я ползла, скорее всего по инерции, подтягиваясь за поводком, дёргающим вперёд. Кажется, из-за отсутствия зрения в отёкших от слёз глазах, болезненно обострился слух, ловя каждый шорох, далёкие голоса, ненавистное бряканье цепи, звон посуды и столовых приборов, одуряющий стук моего сердца.
Пульсирующее давление грозило разнести голову, и я мечтала провалиться в обморок, отключиться от кровоизлияния в мозг, переломать себе конечности, лишь бы как-то притормозить грядущий позор. Видно, мои стенания были услышаны. Рука неловко соскользнула с лестничного пролёта, ноги подломились, стремясь по наклонной вниз, бок полоснуло острым краем мраморной облицовки.
