Так примерно и вышло. Он с трудом вскарабкался наверх и с пригорка, саженях в полстах, увидел усадьбу. Вовремя утекли. Левое крыло барского дома горело, выбрасывая в темное небо клубы дыма и снопы оранжевых искр. Из окон летела мебель, посуда, картины, охапки одежды и прочая ерунда. Пожарная команда из озверевших бунтовщиков с матерными воплями и криками спасала хозяйское добро. В парке и перед домом было не протолкнуться от вооруженных, возбужденно галдящих, размахивающих факелами людей. На глаз сотни две, а может, и три, беснующихся, словно черти в аду. И разрастающийся пожар добавлял картине нужные краски. От нестерпимого жара лопались стекла, пламя гудело и через окна захлестывало на крышу.
За спиной затрещало, Рух скосил глаза и увидел взбирающихся по склону Серафиму с Аленкой.
– Я велел ждать, – строго сказал он.
– Страшно без тебя, – призналась Серафима и протянула руку. – Мы уж лучше тут, при тебе.
