– Во дает! – сказало население и продолжило браконьерский лов рыбы в речных и морских водах страны. Оно мало интересовалось политикой.
Молодое государство не могло обеспечить своим гражданам того, что обещал каждый новый президент. Работы не было. Жизнь дорожала. Пособие по многодетности заменили налогом на детей – иначе Китай не заключал договора о военном сотрудничестве. А без этого никак: Россия, не признавшая независимости Приамурья, послала на восток войска. Они добрались до наспех оборудованной границы, постояли, поглазели на невозмутимых раскосых пограничников и отправились восвояси.
Третий президент тщетно надеялся, что народ поднимется на его защиту. Лишенный средств связи, он не мог обратиться с воззванием. Его деньги были изъяты в доход государства и тут же украдены мерзким евнухом. Лишь жалкие двенадцать миллионов долларов, о которых никто не знал, продолжали храниться в банке на Каймановых островах. Сидя под домашним арестом, охраняемый взводом автоматчиков, он писал мемуары. По средам заглядывал сотрудник Совета государственной безопасности – СГБ – и проверял компьютер Дмитрия Владимировича. Ежедневно приходила домработница – майор СГБ, небрежно стирала пыль и дотошно изучала все бумаги, включая выброшенные в корзину. Излишние предосторожности. Экс-президент и без того понимал: одно нелестное упоминание о евнухе – и тот поступит с ним так же, как он сам поступил со своим предшественником.
Дважды в месяц Дмитрию Владимировичу присылали мужеподобную жрицу любви, большую мастерицу своего дела. Ее звания в СГБ он не знал, но подозревал, что это она выведала у первого президента, в каком банке на Багамах тот хранил свои скромные сбережения. Поэтому даже в самые интимные мгновения он тщательно контролировал себя, не допуская даже мысли о Каймановых островах. На всякий случай он избегал упоминаний о кайманах, аллигаторах, гавиалах и прочих крокодиловых. Оставшаяся с детства любовь к зоологии предоставляла ему множество других тем для беседы: он увлеченно рассказывал о динозаврах, текодонтах, драконах острова Комодо, галапагосских черепахах и гигантских анакондах.
Так прошло три месяца. Уже были описаны детство и юность, знакомство с будущим первым президентом и служба у второго. Правда, предавать гласности свои деликатные обязанности на этой службе узник не стал. Народ не хочет читать о том, как он носил за президентом чемоданы и нанимал девиц по сопровождению. Народ любит героические эпопеи. В этом жанре Дмитрий Владимирович и стилизовал свои воспоминания.
Но вот однажды он распечатал готовые главы, перечитал их… Не то! Совсем не то! Он смял листы и швырнул их на пол. Нет, этого недостаточно: завтра домработница разгладит и прочитает. Он щелкнул зажигалкой и поднес ее к скомканной странице. Как Гоголь – его любимый писатель. Он тоже сжег свое лучшее творение. Пусть же никто его не увидит. Неблагодарный народ не заслужил такого подарка. Почему он не восстал, не растерзал евнуха-узурпатора? Почему не освободил своего Президента?
Бумага ярко пылала на полу. В дверь стучали охранники. Загорелась скатерть на журнальном столике. Вспыхнул паркет из бесценного фиолетового амаранта. Экс-президент бросился к окну, но до него было не добраться: по всей комнате уже бушевал огонь…
Когда пожар погасили, от дома оставались одни головешки. Среди них нашли обгоревший скелет и оплавившуюся вставную челюсть третьего президента. Первые главы его мемуаров, сохранившиеся в компьютере СГБ, вскоре были опубликованы, но не получили читательского признания.
