Завещаю вам жизнь - страница 22

– Раздеть! – крикнул Таубе.

Петров, с которого сдирали одежду, посмотрел на жену.

Роза Петрова дергалась в руках солдат. С ее лицом происходило что-то странное. Граве вдруг понял, что женщина прокусила губу, чтобы не закричать, по ее подбородку текла струйка крови.

Петрова подвели к двери.

Таубе поднял ногу, чтобы повторить удар.

И тогда Роза закричала.

– Нет! – кричала она. – Нет!

– Говори! – заорал Таубе. – Шифр!

– Молчи! – рванулся Петров к жене. – Молчи! Во имя…

Его крепко держали, волокли к двери.

– Говори! – выл Таубе.

Женщина обвисла на руках солдат.

– Жизнь! – вырвалось у нее. – Ему и мне… Жизнь!

– Молчи, Роза!

– Мы подарим вам жизнь! Говори!

– Нет! – оглушительно крикнул Петров. – Нет!

Таубе нагнулся над женщиной.

Внезапно стало тихо.

И в этой тишине Граве услышал шепот женщины: «Чудо профессора Ферамона…»

И страшный стон Петрова, подтвердивший, что его жена не солгала, выдала шифр…

Нет, Граве не любил вспоминать этих сцен. Не любил вспоминать и тот день, когда, убедившись, что Роза Петрова правильно назвала книгу, применяемую для шифровки телеграмм русскими разведчиками, гестапо расстреляло ее и ее мужа. Не любил вспоминать, что даже перед смертью Петров не повернулся к рыдающей, умолявшей простить жене. Поведение этого человека вызвало в майоре Граве животный ужас. Угроза страшной расплаты таилась в несгибаемой воле истерзанного русского разведчика…

Но потом последовал арест выслеженного «Аргуса», захват парижского руководства советской разведки и был, наконец, запеленгован один из берлинских передатчиков… Граве старался забыть брюссельскую трагедию, он радовался удачам. Он знал – удачи опять-таки являлись заслугой абвера, а не господ из службы безопасности, ибо самую тонкую работу проделали люди Граве.

Теперь же их, по сути, пытались устранить от хода расследования, и сладкие слова группенфюрера Зейца призваны были только подсластить пилюлю.

– Руководство службой безопасности находит необходимым и впредь сохранять и усиливать контакт между органами безопасности и абвером, – продолжал между тем Зейц. – Я имею указание информировать вас, господа, о тех подробностях и деталях расследования, которые могут помочь вашей дальнейшей работе. Я уполномочен также предложить координацию действий на ближайшее время с целью быстрейшего выявления всех преступников. Представители абвера примут участие в конкретных акциях, которые мы продумаем. С другой стороны, служба безопасности надеется, что ее люди будут получать все перехваченные вашими радиостанциями телеграммы… Если у вас нет возражений, господа, на этом мы могли бы сегодня закончить.

И группенфюрер поглядел на майора Граве.

Граве поднялся и наклонил голову.

Но едва все встали и стали собирать бумаги, он повернулся к Зейцу:

– Если вы не возражаете, господин группенфюрер, я бы хотел переговорить с вами лично.

Зейц помолчал, и, пока он молчал, все присутствующие оставались на местах.

– Пожалуйста, господин майор, – сказал Зейц.

Дитрих и Ремер, козырнув, вышли первыми. За ними – представители службы безопасности. Тяжелые, толстые двери закрылись.

– Итак? – спросил Зейц. – В чем дело, господин майор?

– Всего несколько слов, господин группенфюрер… Я бы хотел знать, господин группенфюрер, как именно вы представляете дальнейшие контакты? – начал Граве, глядя на руки. – Разрешите, я поясню свою мысль… Вам известно, конечно, что служба абвера имела далеко идущие планы использования захваченных русских шифров и русских радистов. Я имею в виду радиоигру, господин группенфюрер, и выявление с помощью радиоигры тех русских разведчиков, которые могли остаться на свободе…