Вот смотрите, генерал, − Жанен развернул перед Сыровы карту Прибайкалья с черной линией Транссибирской магистрали, − дорога на расстоянии около ста километров очень уязвима: десятки тоннелей, мостов, скалы и практически полное отсутствие другой альтернативной дороги.
− Ситуация скверная. Что предлагаете генерал?
− Наш план прибрать золото и выйти вместе с ним на восток видимо не состоятелен: мы упустили время.
Точнее это сделал Колчак, − продолжил Жанен, скривившись как от зубной боли, вспомнив их последнюю встречу с Колчаком, − столь долго задержавшись с отъездом из Омска.
Я предлагал ему взять золото под свою, то есть нашу охрану, когда еще в октябре уезжал из города. Оставаться там было уже небезопасно. Но Колчак отказался и был крайне решителен. Все мои доводы он исключил и даже высказался о том, что скорее передаст золото большевикам, чем нам, его союзникам. Я впервые от него слышал столь резкую брань в отношении союзнических сил.
Назвал нас «дешёвой мыльной опереткой в стиле Мулен-Руж», − Жанен криво усмехнулся и продолжил:
−Теперь власть в Иркутске переходит в руки большевиков и убедить их пропустить поезд с золотым запасом конечно невозможно.
− Похоже Колчак вёл дело именно к этому, учитывая его позицию ещё в Омске, − высказался Сыровы и подумал, что Колчак прав про театр, если учитывать, что многие в этом представлении играют часто не свои роли, а реплики их сплошь фальшивы.
− Я этого не то, что не допускаю, но понять это невозможно. Ведь в этом случае Колчак обречён. Теперь он не сможет вырваться, и мы будем вынуждены его выдать. В противном случае железная дорога для нас будет закрыта.
− Насколько я знаю, адмиралу были даны заверения союзников о его безопасности и нам следует подумать о сохранении лица перед правительствами союзников, − ответил Сыровы.
− «A la guerre comme, a la guerre…− на войне, как на войне»,
− так кажется, будет по-русски.
Приходится чем-то жертвовать, чтобы добиться генеральной победы или по крайней мере выйти сухими из этого болота.
И потом, насколько теперь сам Колчак нужен нам как политическая фигура? Золотой запас практически в руках большевиков, каких-либо уступок по территориям он нам не подтвердил. И какова цена этих уступок, когда его Сибирская армия бежит на восток со скоростью напуганного, но израненного оленя.
− Да, Вы правы генерал, выбор у нас только тот, что нужно или передавать Колчака Советам, или вступать в бой с большевиками и потерять на время железную дорогу. Ведь генерал Каппель со своей армией на подходе. Он наверняка возьмёт Иркутск, а с его помощью мы пробьёмся на восток.
− Вы ошалели, Сыровы? Я Вам твержу, что тоннели у Байкала и мосты заминированы. Или Вы хотите провернуть войсковую операцию и захватить все тоннели и мосты раньше, чем они превратятся в груды камней? Их там десятки, а вся дорога протяжённостью в сто километров идёт вдоль скал, которые можно просто обрушить нам на головы умелым взрывом.
− Да, я понимаю – наши возможности в противостоянии крайне ограничены.
Кстати, о Каппеле.
Этот идеалист прислал мне депешу с вызовом на дуэль! Каково!? Это он в отместку за задержку поезда Колчака в Нижнеудинске.
− Узнаю Каппеля. Человеку под сорок, а он ещё полон благородных юношеских порывов. Смешно.
Странные они эти русские офицеры старой закалки. В них столько чести, что из неё можно плести бесконечной длины колючую проволоку. Вот новая формация офицеров, что пришли уже после войны в армию, намного практичнее и все сплошь циники.
