Завод пропавших душ - страница 12

Он взял в руки маленький, блестящий скальпель. – А это наш волшебный карандаш, но очень острый, с ним нужно аккуратно! – А кровь будет? – спросила Катя, вспомнив, как однажды порезала пальчик. – Совсем чуть-чуть, как красные бусинки, – улыбнулся Доктор. – Но мы быстро всё исправим, и пальчик станет целый. Ты хочешь помогать мне?

Катя, ещё не до конца понимая, что от неё требуется, но чувствуя в его словах какую-то игру, радостно кивнула. – Хочу! – Вот и хорошо, – Доктор погладил её по голове. – Ты будешь моей маленькой помощницей. Моей.

Доктор каждый день рассказывал что-то новое. – А теперь, Катя, – говорил Доктор, указывая на сложный аппарат, – мы будем учиться "починять" то, что внутри сломалось. Представь, что у куклы оторвалась ручка. Что ты делаешь? – Пришиваю! – весело отвечала Катя. – Правильно! А человечков можно "исцелить" по-другому. Мы будем давать им новые, сильные части. Это как когда у тебя на платье появляется заплатка, и оно снова становится красивым и целым, – его голос был мягким, но Катя чувствовала, что за этими простыми словами скрывается нечто большее, чем ремонт кукол или заплатки на платьях. Что-то холодное и острое, как блестящий скальпель. Доктор учил её видеть, понимать, чувствовать – возможно, даже управлять. Он старался плавно подготовить девочку к работе, которую ей предстояло выполнять, методично, шаг за шагом, разворачивая перед ней её новый мир.

В один из таких дней их уединение прервал громкий топот и резкий, надрывный голос. Дверь распахнулась, и на пороге, заслонив свет, появился Громила. Его лицо было перекошено от ярости. – Что ты, блядь, делаешь?! Няньчишься с ней?! – взревел он, его голос сотрясал стены. – Её надо готовить, быстро! Она инструмент, а не кукла для игр!

Доктор не вздрогнул. Он медленно повернулся к Громиле, его спокойное лицо не выражало ни тени страха или раздражения. – Я прекрасно понимаю, что ты хочешь сказать. – Голос Доктора оставался ровным и вежливым. – Позволь мне объяснить снаружи, чтобы не беспокоить дитя.

Они вышли в коридор, и дверь тихо прикрылась за ними. Громила продолжал шипеть и рычать, а Доктор говорил спокойно и рассудительно, словно объясняя теорему. – Она лишь инструмент, ты прав. Но любой инструмент перед использованием нуждается в подготовке. Острый клинок нужно отточить, хрупкий механизм – смазать. Поверь, я это прекрасно понимаю. И я гарантирую, что к моменту, когда она понадобится, она будет готова. Идеально готова. Не сомневайся.

Громила что-то недовольно проворчал, но тон Доктора, его непоколебимая уверенность, казалось, немного успокоили зверя. Доктор вернулся в комнату. Он слегка поправил поредевшие волосы, которые за время разговора с Громилой почему-то слегка растрепались, и его взгляд, бесцветный и проницательный, скользнул по Кате. Девочка сидела на полу, прижав колени к груди, её маленькие плечи едва заметно дрожали.

– Смотри, дитя, – произнёс Доктор своим мягким, убаюкивающим голосом, доставая что-то из кармана своего безупречного халата. – Кажется, это твоя кукла?

В его руке была та самая кукла, которую Катя уронила в день отъезда, её единственная вещь из прошлой жизни. Голова куклы была расколота, одна рука отсутствовала, а платье испачкано. Но для Кати это было всё. Глаза девочки вспыхнули. Она бросилась вперёд, обхватила куклу маленькими ручками и прижала к себе, смеясь. То был чистый, звенящий смех, такой, какой никогда не звучал в этих стенах. Услышав этот звук, лицо Доктора впервые свело судорогой. Тонкие губы дёрнулись, серые глаза расширились от нервозности, и он резко, почти испуганно, крикнул: – Хватит!!! Хватит… – уже спокойнее, так как смех прервался, повторил он. Она вжалась в куклу, её лицо стало испуганным. Доктор быстро откашлялся, пытаясь вернуть себе невозмутимый вид.