– Зря вы с вороной связались, честно вам скажу. Гадкая птица…
Он оглянулся через плечо и воскликнул:
– Эк, так твою растак – опять хворост сперли! Нет, ну вы видели такое? – расстроился он. – Прямо из-под носа унесли. Эх, опять в лес переться придется.
Барсук махнул лапой и полез обратно в нору, даже не попрощавшись с нами.
Шерлок Зай приблизился к тому месту, где еще совсем недавно лежала целая охапка хвороста. Теперь там чернела оледенелая земля, а вокруг дыры в снегу виднелись оставленные вором следы.
– Взгляните, Уотерсон, – позвал меня сыщик. – Занятная получается штука!
Я вгляделся в следы.
Четкие следы маленьких лап с ладошкой и пятью длинными пальцами глубоко отпечатались в снегу. Следов было не так много, и две их цепочки почти идеальными дугами уходили за ель. Значит, кто-то целенаправленно шел именно сюда, не топтался, изучая обстановку, не осматривался, а просто схватил хворост и был таков.
– Ничего не понимаю, – пробормотал я, выпуская из клюва облачко пара. – Кому сдались сухие палки? Да их по всему лесу навалом, собирай – не хочу!
– Похоже, кому-то все же сдались, и именно эти, – загадочно произнес Шерлок Зай. – Как вы думаете, кому принадлежат следы?
– Белке? – предположил я. Как следопыт я был совершеннейший профан.
– Еноту, друг мой. Самому обыкновенному еноту-полоскуну.
– Еноту? – Пораженный до кончика хвоста, я уставился на сыщика. – Но какого лешего ему понадобилось таскать у барсука хворост?
– И околачиваться поблизости все время. И заглядывать в его нору, – продолжил размышлять вслух Шерлок Зай. – Вопросов много, а ответ один.
– Какой?
– Если бы я знал, дорогой Уотерсон, но надеюсь вскорости узнать. – Сыщик натянул наушники. – Идемте обратно, время не терпит.
– А куда мы сейчас?
– Хочу навестить нашего друга Листрейда.
– Вот уж к кому не особо хотелось заглядывать, – буркнул я, вразвалочку нагоняя Шерлока Зая.
– Не ворчите, Уотерсон. У Листрейда обширнейшие архивы, и мне хотелось бы в них покопаться. А может, и сам инспектор что-нибудь прояснит.
В полицейский участок мы попали лишь к обеду, измученные долгим переходом и порядком продрогшие, после чего я зарекся ходить по лесу зимой напрямик.
Листрейд долго отпаивал нас горячим травяным чаем, сокрушенно качая головой и сетуя на нашу неосмотрительность, и попутно без устали посвящал нас в подробности раскрытых им дел. Вероятно, в участке таких благодарных слушателей, как мы с моим другом, не водилось.
– …А вот еще интересная история! – Инспектор порылся в одной из стопок бумаг на столе, которых несколько поубавилось с момента нашего последнего появления в кабинете Листрейда. – Два кота, налакавшись валерьянки, решили ради шутки на время поменяться женами, а чтобы подлог не выявился, придумали перекраситься, но несколько переусердствовали с красками. Как результат, сердечные приступы у жен. Нет, право, видели бы вы этих клоунов, господа! Когда их доставили в отделение, они походили по расцветке скорее на павлинов или попугаев, нежели на котов.
– Ваш рассказ очень забавен, дорогой Листрейд, но мы по делу, – произнес Шерлок Зай, отставляя пустую чашку. – Благодарю за чай. Превосходный напиток!
– Может, еще капельку? – Листрейд с готовностью потянулся к чайнику. – Нет? Тогда я вас внимательно слушаю.
Инспектор принял важный и задумчивый вид, развалившись на стуле и поднеся коготь к губам.
– Вам что-нибудь известно о мадам Карконте?
