Зазвездный зов. Стихотворения и поэмы - страница 16
Катись без лунного седла.
«Узды не зная, пулей мчится…»
Узды не зная, пулей мчится
И гладит свистом ковыли.
Не лань, не заяц, не волчица,
А лошадь дикая земли.
Гремят ученые, толкуют,
Из толстой кожи лезут вон,
Чтоб сбрую выкроить такую,
Чтоб жизнь на самом деле в сон.
И вот ученье уж готово,
Как золотой хомут толпе.
Но не поймать коня златого,
И жизнь возможно только петь.
«Весна лазурь открыла настежь…»
Весна лазурь открыла настежь
И солнцем свесилась на нас.
Завеса век, ты снова застишь,
И тяжелеют крылья глаз.
Взглянуть в эфир великолепный,
Взглянуть на голую весну.
Пусть буду солью, пусть ослепну,
Но я взлечу и я взгляну.
Войду в святейшие хоромы,
К весталкам томным заберусь,
За то, что плащ широкогромый
Метельная дала мне Русь.
«По лестнице, по шпалам строк…»
По лестнице, по шпалам строк
Шагами рук плетусь. Руками.
Одна виска хватает камень.
Другая – в локоны восторг…
Не голова, а головня.
А печь вселенная вот эта.
Углей безумия возня
В глазницах каменных поэта.
Скульптор незрячий был. Из воску
Зарю, и осень, и меня…
А воздух лишь из алюминия,
И крылья просит, и тоску…
«Мы куда-то спешим и не знаем куда…»
Мы куда-то спешим и не знаем куда.
Средь созвездий наш путь, и кривой, и кратчайший.
Но струями лучей истекает звезда,
Как вино золотое из треснувшей чаши.
Разобрать северянам прохладным нельзя
Этих струй, этих желтых восточных извилин.
Эго змейки вопросов, по травам скользя,
Нас кусают морозом, и пух наш бессилен.
И мы греться летим от звезды ко звезде,
Вышину паутиной стянув гороскопной.
И мы пряные жертвы сжигаем везде,
И мы страстно бичуем душистые копны.
И насилуем землю железным плугом,
И роняем сухое холодное семя…
Как эдипы, мы с матерью нашей живем,
И она, распаленная, распята всеми.
И в эфирную бездну с утеса веков
Она кинулась с нами, как лань со стрелами.
И мы тонем в заре, и в наш синий альков
Поцелуи воздушные – звездное пламя.
Надуваем планеты мы смехом своим,
А они, нас поняв, надувают нас тоже.
Мы граненые звезды, – смеясь, говорим, —
Среди звезд и планеты на звезды похожи.
Выпрямляем руками извилины все.
Трубы фабрик, как иглы, как рельсы, как струны…
Жертвы песен мы режем… На лунной косе
Оставляем мы ржавчину кровушки юной.
«Воздушный хлеб листы жуют…»
Воздушный хлеб листы жуют,
Их кормит ветер у оград.
Сейчас он сам листву бесстыжую
На площадь вывел и – назад.
У храмов запертых, у булочных
Христом он молит. Ох, Христом.
И был он с ним в саду полуночи
И вызубрил навеки стон.
О, ветр, не буду ждать, пока мне
Ты стукнешь костью по плечу.
Хочу будить я в мире камни,
Я ветру всё отдать хочу.
«Ужель умру я на вершине…»
Ужель умру я на вершине,
И не сойду с вершины я?
И синим вечером застынет
Душа безумная моя?
И синий-синий труп вечерний
Снегами вьюги загрызут.
И ни листочка сонной черни
Не шелохнется там внизу.
И не приснится никому там
Цветок вершин – рододендрон,
Который зорями закутан
И кровью вечности зажжен.
«Я ищу златое слово…»
Я ищу златое слово.
Тын зари острей лучи.
На лбу вечера родного
Прыщик звездочки вскочил.
Обернусь слепым прохожим.
Змей дорог я приучу
Целовать мне пылью рожу,
Ветром припадать к плечу.
Солнцу покажу сурово
Кулаки плодов в саду.
Я ищу златое слово,
Я ищу, и я найду.
«Огонь огнем огонь изранил…»
Огонь огнем огонь изранил,
Из раны той поэт возник.
И счесть нельзя у сердца граней,
И глаз не счесть, я многолик.
И звуки ловит волос каждый,
На черном гребне молний треск.
И жить, быть может, не однажды
И проливать восторг окрест.
Похожие книги
Творчество Григория Яковлевича Ширмана (1898–1956), очень ярко заявившего о себе в середине 1920-х гг., осталось не понято и не принято современниками. Талантливый поэт, мастер сонета, Ширман уже в конце 1920-х выпал из литературы почти на 60 лет. В настоящем издании полностью переиздаются поэтические сборники Ширмана, впервые публикуется анонсировавшийся, но так и не вышедший при жизни автора сборник «Апокрифы», а также избранные стихотворения 1
Дмитрий Петрович Шестаков (1869–1937) при жизни был известен как филолог-классик, переводчик и критик, хотя его первые поэтические опыты одобрил А. А. Фет. В книге с возможной полнотой собрано его оригинальное поэтическое наследие, включая наиболее значительную часть – стихотворения 1925–1934 гг., опубликованные лишь через много десятилетий после смерти автора. В основу издания легли материалы из РГБ и РГАЛИ. Около 200 стихотворений печатаются вп
Николай Николаевич Минаев (1895–1967) – артист балета, политический преступник, виртуозный лирический поэт – за всю жизнь увидел напечатанными немногим более пятидесяти собственных стихотворений, что составляет меньше пяти процентов от чудом сохранившегося в архиве корпуса его текстов. Настоящая книга представляет читателю практически полный свод его лирики, снабженный подробными комментариями, где впервые – после десятилетий забвения – реконстру
Что мы знаем о блокаде Ленинграда? Дневник Тани Савичевой, метроном, стихи Ольги Берггольц – вот наиболее яркие ассоциации. Как трагедия стала возможна и почему это произошло лишь с одним городом за четыре страшных года войны? В этой книге коллектив российских историков обращается к ранее опубликованным архивным документам, шаг за шагом восстанавливая события, которые привели к голоду сотен тысяч ленинградцев. Дополняя источники статьями и коммен
Генеалогия, алгоритм поиска родословной, практические советы и рекомендации, автофикшн, философия времени, путешествие по городам и пяти странам, путешествие во времени и пространстве… Можно ли это уместить в одну книгу? Можно, если это родословный детектив-путешествие, вобравший в себя реальные и вымышленные события, которые невозможно отделить друг от друга. Такого вы ещё не читали. Книга, которая писалась десять лет. Нет, всю жизнь. И она не о
Героиня книги «Зеркало-псише» Марья Ивановна Ушкина проходит путь от детства до зрелости, сопровождаемая субличностью зазеркалья. Иногда с лирической светлой грустью, иногда с юмором и самоиронией героиня проживает свои ошибки. Зачёркивает летние дни сложного детства и отрочества в календарях, составляет список своих поклонников, покидает любимого, придумывает теорию жизненных циклов и щедро делится творческим анализом собственных ошибок.
«Алая заря» свидетельствует о возвращении на Землю сотворённого человека. Казнь (заклание) и Пробуждение (оживление трупа) – не вымысел. Это быль. Адам Антихрист – человек, сотворённый в истине (Дух истины). И это факт.
Максим Осипов – лауреат нескольких литературных премий, его сочинения переведены на девятнадцать языков. «Люксембург и другие русские истории» – наиболее полный из когда-либо публиковавшихся сборников его повестей, рассказов и очерков. Впервые собранные все вместе, произведения Осипова рисуют живую картину тех перемен, которые произошли за последнее десятилетие и с российским обществом, и с самим автором.
«Охота на Белорусском Полесье» – это не просто книга, посвященная охоте. Ее автор – Геннадий Рай – охотник со стажем, воспылавший страстью к охоте с самого детства и сохранивший ей верность по сей день. Вместе с ним читатель совершит настоящее путешествие по времени, станет свидетелем забавных и опасных, трогательных и познавательных историй, произошедших с автором, его близкими и друзьями. Книга наполнена искренностью, преданностью своему делу,