Зазвездный зов. Стихотворения и поэмы - страница 24



Листва, листва лишь золотая,
Поэтов капитал кругом…
Так балерина, увядая,
Руками пляшет и лицом.

«Я нес чепуху, я пророчил…»

Я нес чепуху, я пророчил,
Но в зное пустынном не чах.
Я пас табуны своих строчек
Меж лилий на знойных плечах.
Мой кнут поцелуев трепал их,
Я гнал к колодцу твоему…
Уж вечер тянулся на шпалах
Теплушками зари в дыму.
А город к лазури неистовой
Багряные пестики труб…
Странички тела перелистывая,
Как землепашец стал я груб.
Меж лилий пас, меж роз я сею,
Скульптурой трупа день замлел…
А Каин вспахивал Рассею,
Храбрейший мастер на земле.

«Товарищи звезды и ветры…»

Товарищи звезды и ветры,
Бросьте тишины станки.
На площадь толпой беззаветной,
Русло улиц увлеки.
Тучи, курки опустите.
Гром-барабан, барабань.
В колонны цилиндров по Сити
Выбегайте, молнии, из бань.
Солнце, палач рыжеватый,
Месть за Икара нам кликнула…
Будешь вертеть жернова ты,
Без перчатки земли кулак.
На площадь толпой беззаветной,
Русло улиц увлеки.
Товарищи звезды и ветры,
Бросьте тишины станки.

«Еще проклятье не прошло…»

Еще проклятье не прошло.
В цепях созвездий зреют песни.
Небес старинное стекло
Ветвистой молниею треснет.
Крылами черными гроза
Оденет очи, плечи, груди…
Чтоб миру громом рассказать
О том, что было, есть и будет.
И палачи, любовь и все,
В закатных фартукам лазури,
На край земли тихонько сев,
Навеки головы понурят.
И перельются звезды в кровь,
По жилам млечным понесутся…
И захохочет Хаос вновь
Великим хохотом безумца.

«Тобой зажжен я, древний Хаос…»

Тобой зажжен я, древний Хаос,
Я помню твой гарем стихий.
Не зря, как факел, колыхаюсь,
И дымом по снегам стихи.
Тебя я слушал, где-то видел,
К твоей косматой льнул груди…
Я в Атлантиде, в Пасифиде,
В Гондване золотой бродил.
Ты Разина, ты Пугачева,
Ты Ленина любил, как ветр…
И кровь – печатью сургучовой
Ты на судеб пустой конверт.
Быть суше морем, морю – сушей…
Материков же пятерня,
На горле Хаоса блеснувшая,
Сорвется вновь в теченье дня.

«Зайдите в лавочку-подвал…»

Зайдите в лавочку-подвал,
Живет там славный антикварий.
Он любит мир, что миновал.
Такие есть на свете твари.
И гражданин нечистоплотный
С прядями русыми до плеч,
Вспевая бронзу и полотна,
Заставит вас от скуки слечь.
И вы домой скорей пойдете…
Как нищий, к вам пристанет тень…
А вечер, Людовик в капоте,
Веков копает дребедень.
Звездами ночь опять замямлит
Былую речь былых Изид.
И луч меча безумный Гамлет
В безумие веков вонзит.

«Я слышу бешеный твой рост…»

Я слышу бешеный твой рост,
Твой рев средь розовых извилин.
Тобой распух, тобой оброс,
Тобой безумен и всесилен.
Мышами красными под кожей
От змей сосудов ты бежишь.
И в мире то на труд похоже.
И, как смычки, твои ножи.
До мяса звезд лазурь разрыл,
В заре для солнца яму вырыл.
Палач есть в мире – Азраил,
Но смерти нет в покоях мира…

«У змеи-дороги всякой…»

У змеи-дороги всякой
Звездная головка есть.
Света яд цветет во мраке,
Но путей-дорог не счесть.
И никто их не прикинет
На корявых пальцах строк.
Сколько звезд в эфире синем,
Столько змей, миров, дорог…

«Вошла на цыпочках струна…»

Вошла на цыпочках струна
В каморку сердца голубого.
Спилила грусть, лишила сна,
Шепнула молниею слово.
Засуетился лед в спине.
Из глотки хмель – в очей бокалы.
И радость свесилась ко мне
Плечами лилий небывалых.
Узнал я то, что я не знал.
Ушами полных глаз услышал…
Вошла на цыпочках струна
И вновь ушла, как можно тише.

«Возьми последнюю рубаху…»

Возьми последнюю рубаху,
Зажги стыдом и наготой.
Я к ветру, бешеному Баху,
Орган заката золотой.