– Людоед там, не людоед, а все же здесь гораздо удобнее, чем на болоте, – объявил Ахти, вытирая свою миску хлебной корочкой. – Я уж и забыл, каково это – ночевать под крышей, особенно в конце осени. Тепло и сухо, и никаких тебе заморозков по ночам, и земля из-под ног не уходит, верно, Ильмо?
– Угу – и снизу не подмокает, и сверху не каплет, и комары не лезут в уши…
– Похоже, этот варг так же рассуждал, когда строил эту избу – сказал Калли. – И где он сейчас, этот варг?
– Где-где? – хмыкнул Аке. – Видел сосну с черепами? Сожрали его давным-давно, вот где.
– Выходит, дом он строил не для себя, а для той серой твари.
– Значит, в те времена никакой твари тут не было. Иначе бы она убила его до того, как он закончил строить.
– Интересно, что это за зверюга? И откуда она тут взялась?
– Из Похъёлы, – сдавленным голосом ответил Йокахайнен.
С того времени, как стемнело, он сидел как на иголках и один почти ничего не ел, прислушиваясь к каждому шороху снаружи. Аке зорко взглянул на него и отложил в сторону ложку:
– Эй, нойда! Что с тобой творится?
– Да боится он, неужто не видно, – насмешливо бросил Калли.
– Йокахайнен не из пугливых, – вступился за него Ахти. – На болоте он один держал себя в руках, в отличие от всех нас. Йо, в самом деле, расскажи, в чем дело! Ты с самого утра словно не в себе…
– Расскажи, Йо, – попросил Ильмо. – Я вижу, ты что-то знаешь про эту серую тварь. Лучше и нам узнать, кто она такая… прежде чем она появится!
– Я ничего не знаю, – сказал нойда. – Только подозреваю. Дело в том, что у саами есть легенда. О существе, что зовется Пёс Лоухи. Рассказывают, что он стережет лесистые предгорья Врат Похъёлы, пожирая всех чужаков. Что это существо создано колдовством Калмы и только зовется собакой, а на самом деле и близко на нее не похоже… Известно про него не много, потому что ни один саами еще не захотел проститься с жизнью и познакомиться с ним лично.
– Пёс Лоухи, – повторил Ахти. – Уже кое-что.
– У вас, у карьяла, его называют Волк Хийси, – добавил Йокахайнен.
– А! – воскликнул Ильмо, припоминая. – Так бы сразу и сказал! Помнишь, Ахти, легенду о Трех Хийси, которую мы слышали на ярмарке в Брусничном? Как Калева со своими воинами отправился в Похъёлу и встретил по пути заколдованного волка…
– Ну, когда это было! Не во Времена ли Сновидений? К тому же в той легенде Калева волка убил…
– «И череп его на сосну повесил, а из шкуры сшил рукавицы», – процитировал Ахти. – Ой, не волчьи черепа висели на той сосне!
– Волк Хийси в той легенде, помнится, мог говорить… – задумчиво произнес Ильмо.
Ахти хмыкнул:
– Надеешься его уболтать, как ту кикимору?
– Будет ли он тебя слушать – вот в чем вопрос! – покачал головой Аке. – У нас в Норье водятся заколдованные волки. По большей части, это люди – воины и колдуны, которые научились превращаться в зверей. Так вот, оборотившись, они теряют разум и память и убивают всех подряд. Особенно они опасны в лунные ночи…
– А что ты еще знаешь о людях-волках? – спросил Ахти. – Давай-ка, Аке, расскажи нам!
– Да, расскажи, – подхватили остальные. – Всем известно, что в Норье водится всякая нечисть!
Аке пожал плечами и принялся рассказывать про заколдованных волков. Как выяснилось, знал он о них немало.
– Сам я ни разу с ними не встречался – боги миловали, – но люди рассказывают, что оборотни, то есть люди-звери, бывают разные. Вот, скажем, в землях словен все больше перекидываются ведуны. В лунные ночи они, перескочив через воткнутый в пень нож, могут обратиться в любого зверя, а иные – и в птицу, но предпочитают медведей и волков. Зачем они это делают – кто их, колдунов, разберет, – но если люди их за этим поймают, убьют без жалости. А то еще можно чары разрушить, вытащив нож, и тогда будет такой ведун всю жизнь зверем ходить.
