Глава семьи был смелее и первым переступил порог квартиры. Девятиклассник Канар в школьной форме снял обувь, которая походила на рабочие ботинки, и освободил прихожую. Худощавая Сая была в синей однотонной джинсовой куртке и длинной гофрированной юбке чёрного цвета, а из-под косынки выглядывала длинная толстая коса. С Юлдашевым она виделась не впервые, но держалась подчеркнуто скромно. Едва слышно поздоровавшись, отошла в сторонку.
Мукаилов-старший протянул ему небольшой сверток и сказал:
– Я принёс тебе пять видов трав. Сделай отвар и выпей несколько раз в день по полстакана. Результат обязательно будет. Или пускай Сая сварит?!
– Неплохо, если заодно нам и поесть приготовит. Вы пришли очень кстати, у меня не всегда получается так, чтобы угостить других.
– Что надо делать? – спросила женщина.
– Пойдём, покажу. – Юлдашев повёл её на кухню, и через минуту присоединился к остальным. – Кибат, ты садись, а ты, Канар, сними со шкафа те сумки – они не тяжелые. Потом застели газету и вместе с теми, что на полу, подними и аккуратно сложи. Кроссовки для тебя я уже вытащил.
Как только юноша освободил поверхность шкафа, хозяин в доме взял влажную тряпку и подал ему. Канар выполнил поручение, как мог, и оставил их. Оба мужчины заметили отсутствие отточенности в его действиях и оба поняли, что это от волнения.
– Мне тревожно за него, – сказал отец. – Как ему служить в армии? Я и сам считаю её полезным жизненным рубежом, а выдержит ли?
– Слабым везде приходится нелегко: в строю, раздевалках, очередях. Корми нормально, и будет как все.
– Знаю, сам не ем, ему даю. Видимо, мало, хотя в его возрасте должна быть максимальная польза от всего, что бы ни глотал.
– Мог бы тоже найти себе подработку. Многие подростки занимаются распространением рекламы, доставкой посылок, документов.
– Характером не вышел, понимаешь? Он немного подломлен, что хуже физической слабости. Меня хватает ненамного, жену не отпустишь на работу – документы не в порядке. Сам как? Выглядишь лучше, чем вчера.
Ещё в полной мере не испытавший чувство ответственности к женщине Юлдашев не сосредоточился на моменте – тот не раз говорил, что становился свидетелем некорректного поведения некоторых должностных лиц по отношению к своим работницам, что он предпочтёт голодать, чем выпускать жену в коллектив, если сугубо не женский. Он присел рядом с ним и сказал:
– Упадок сил был долгим, и быстро их не вернёшь. Ты лучше меня это понимаешь. В беготне запустил, теперь предстоит долгое восстановление.
– С подругой что? Очень важно быть кому-то нужным, и чтобы крыша не давила, как у меня.
– Пока присматриваемся, – ответил Юлдашев и повернулся к нему. – Понимаю, что ты по-прежнему гол, только на меня не рассчитывай. Настало время собирать камушки. То немногое, что есть.
Взгляд пребывающего нередко в роли просящего мужчины при любых неудачах принимал жалостливые черты, менялся и голос. «Издержки моего образа жизни», – подумал он и прошептал:
– Знал бы, как мне всё это надоело. Конца-края не видать! Раньше сам не понимал, даже презирал жалующихся на жизнь людей, но такую затяжную пустоту и врагу не пожелаешь.
– Руки не опускай, каждый потерянный день означает шаг назад. Найди опору и оттолкнись.
– Пробовал много раз, всё мимо. Ощущения такого нет, что моя дорога где-то рядом, но продолжаю надеяться.
Вошедшая в комнату с чашкой отвара Сая прервала его. Следом она принесла и еду: тушёный картофель с мясом и салат из свежей капусты.
