– Чай, кофе?.. – спросил он, показывая на банки на подоконнике.
– В следующий раз. Самой надо было предусмотреть.
– Без согласованности ты могла и не застать меня. Буду надеяться, что ещё состоится. С папой всё в порядке? Твой ответ больше походил на жест вежливости.
– Ты прав, сама себе тоже не поверила, – сказала девушка. – На ровном месте нажил себе неприятности: распустил руки, получил сдачу, к тому же оказавшийся на его пути мужик был не причём. К нашему приезду всё было кончено, теперь не знает, как соседям показаться.
– С кем не бывает! Помирятся, мать постарается. Напомни мне вашу фамилию.
– Терликовы мы. Включая маму.
– Точно! – Гадаев похлопал себе по колену. – Несколько лет назад обнаружилось, что забыл. Этого не должно было произойти, самому неудобно становилось. Я много раз пытался вспомнить, перебирал кучу вариантов, но почему-то на «тре».
– Начинающихся с этой комбинации слов на языке значительно больше, потому и спотыкался. А так она у нас простенькая.
– Теперь и я понял. Как твой братишка? Игорёк, кажется, зовут.
– За решётку попал, – грустно ответила девушка. – С друзьями защекотали нервы старику одному до смерти. Сами же вызвали скорую, но не помогло, по шесть лет дали. Мама простить не может, в суд не приходила и живёт одна на даче.
– Жёстко она с ним, – сказал Гадаев, мысли, у которого были с оступившимся молодым человеком.
То, что сидевший рядом мужчина сам много лет был изолирован от общества, не то, что не волновало девушку. В свете проблем с братом он воспринимался ею другом семьи. Голос его вспомнила, а с чертами лица было сложно. В телефон, который находился в её сумке, поступил звуковой сигнал, она проверила его и положила обратно.
– Её можно понять. Игорь в детстве был болезненным мальчиком. В общей сложности мама провела с ним в больницах не один год. А он так с ней, со всеми нами!
– Я сожалею, лучше бы не попадал. Но и там большинство не теряет человеческие качества. Сама чем занимаешься?
– Ничем. После института устроилась к одному частнику, но цех через год закрыли. Потом нашла хорошее место в мясокомбинате, и вскоре поняла, что такое не прижиться в коллективе. Это не означает, что буду сидеть дома. К зиме подыщу чего-нибудь.
– Не говори, что ты до сих пор одна. Красавиц таких надо ещё поискать.
– Спасибо, но я обыкновенная. У меня был друг, вместе росли, за одной партой сидели. Пришло время, забрали в армию и там подорвал себе здоровье. Толком и не объяснял, что произошло, долго болел, и в том году похоронили. Я смогла найти двоих сослуживцев и выяснить, что он упал с высоты какого-то резервуара и потерял сознание. Поясницу тоже повредил. Я сделала вывод, что не захотел оставаться немощным, и сам ускорил свой уход. В его комнате на стене висит снимок трех друзей детства, двое сидят на полу и смотрят в противоположные стороны, а этот – прямо, но никого из них уже нет в живых. Один разбился на мотоцикле, другой угорел в гараже.
– Сожалею. Неужто и такими бывают совпадения?
– Это ещё не всё, в день похорон сердце матери одного из них не выдержало.
– Поражён, слов нет. Оставь телефон, пригодится, – сказал он и положил перед ней тетрадь и листок бумаги. – Отец работает?
– Два года как устроился на новый завод за городом. Они собирают устройства для обработки полей. Может, и тебе найдётся там чем заняться?! Приходи в гости, будем рады. – Ирина встала и написала домашний номер. – Мне пора, освободи ведро.
