– Встретишь, вспомнишь всех. Иваныча тоже нет больше с нами, вместе с ним ещё двое не пережили преобразования. Люди настолько привязываются к коллективу, к месту работы, что одни не скрывали слёз. С Иванычем дело обстояло поинтереснее. Под конец стало известно, что он дольше своих предшественников начальствует, о чём появилось упоминание на доске, уверен, что с его же подачи. В пятницу на вечернем совещании на столе были чай, шампанское и торт. Ничего нового мы не услышали, но буквально с другой недели начался обратный отсчёт.
– Занимательный момент, – сказал Гадаев и ему показалось, что всё это происходило при нём самом, что в день празднования маленькой победы кто-то попросил начальника сыграть на гармони, и тот не смог отказать.
Квартира Терликовых, на его взгляд была обставлена последним словом: новая мебель, окна, новое напольное покрытие, состоявшие наполовину из цветного рифленого стекла межкомнатные двери, полдюжины мягких стульев коричного цвета вокруг накрытого скатертью стола.
– Мебель делают наши же ребята, – сказал Алексей Павлович. – Арендовали одно из складских помещений, завезли станки, и занимаются потихоньку. Мне это изготовили на первых порах, может, сейчас ещё лучше получается.
– Здорово, мне нравится. Куда старое девают? Как я понимаю, с каждой разборки и сборки качество страдает.
– Своё я отвёз на дачу. Как-нибудь съездим, на месте покажу. Увидишь, какой она стала. Дом стоит, свет есть, так и газ с водой, можно пожить круглый год.
Мужчины вышли на балкон. Открывавшийся вид Гадаеву был знаком, угол овощного, в прошлом, магазина, серый двор с оголяющимися деревьями, заводскую котельную с высокими трубами и ещё виднелись два новых квартала.
– На днях я бывал там, – сказал он, показывая лицом вдаль. – Не понял, грустным называть зрелище, или весёлым. Пусть не рассчитывал увидеть в нём прогрессивных преобразований, но он скатывается в пропасть.
– Недолго ему осталось считаться заводом, меньше полугода. Людей работой не могут обеспечить, долги по зарплате накопились на много месяцев, а брать неоткуда. Будут расплачиваться имуществом.
– Там был закрытый цех. Демонтировать что ли будут?
– Оборудование постараются продать, но большая часть уйдёт на слом. Оно с годами устаревает, и производство не такое инновационное, чтобы рассчитывать на поддержку от властей.
– Какой был завод?! – Не без сожаления произнёс Гадаев. – Может, не самый передовой, других я не видел.
– Средний для большого города, но со своим училищем, жилищным фондом, лагерями отдыха, подсобными хозяйствами. Практически все крупные предприятия переживают сложные времена, одних уже позакрывали. Смотреть больно, но и страшного ничего нет. Производство сворачивают от непотребности. На первом этапе под сокращения попали вспомогательные службы, и уже не остановить.
Их разговору помешала Ирина.
– Вымойте руки и садитесь за стол, – сказала она.
Санузел впечатлял, потолок казался бездонным, поверхности стен туалета были отделаны плиткой тёмного цвета, с чем отлично сочетались никелированные элементы интерьера. В ванной комнате преобладала морская тематика, ещё больше выделялось освещение. Полюбовавшись видом, Гадаев присоединился к сидевшему за столом в гостиной комнате Терликову.
– Я отстал ото всего. Квартира с ремонтом отличается от моей комнаты настолько же, насколько она от предыдущей обстановки.
