Женщина поднялась. Сделав несколько шагов, она вдруг обернулась и сказала:
«Помнишь, когда тебя предал близкий тебе человек? Тогда тебе казалось, что мир хочет тебя добить, и сопротивляться этому не имеет смысла? Я тогда подсказала тебе – обратись к тому, кто никогда не предаст, кто всегда, понимаешь, всегда, при любых обстоятельствах даст прибежище, а, значит, и надежду! На кого можно уповать, и это будет питать твою надежду до самого конца! Ты помнишь, что ты сказала тогда?»
«Помню… – прошептала Корсакова. – Мне было больно… И я сказала…
«ДЕНЬГИ… ЭТО ЕДИНСТВЕННЫЕ ДРУЗЬЯ, КОТОРЫЕ ТЕБЯ НИКОГДА НЕ ПРЕДАДУТ».
Дверь кабинета Дятлова приоткрылась, и в образовавшемся проёме показалась голова оперуполномоченного Корзухина.
– Разрешите, Виктор Павлович?
– Проходи, Корзухин, присаживайся. Рассказывай.
– Вчера я проверил алиби Топольского. Его действительно видели в Мироновке соседи по даче, но только около девяти вечера. Раньше его не видел никто. Ну, из соседей никто. У Топольского был билет на электричку, которая отходит от пригородного вокзала в восемнадцать пятнадцать. В Мироновке она была примерно в семь вечера. Выходит, перед тем, как засветиться у соседа в девять вечера, Топольский где-то был около двух часов.
– Это ничего не значит, – сказал Дятлов, – он скажет, что приехал на дачу и лёг спать. А потом проснулся в девять вечера и пошёл выпивать к соседу. И всё сойдётся. Что ещё у тебя? Телефон с пальцем Корсаковой разблокировали?
– Нет, – покачал головой Корзухин. – Карпов носил его куда-то, типа к хакерам каким-то, но пока ничего не удаётся. Вчера я был в офисе Лайфсел, это мобильный оператор телефона Корсаковой. Ну, предъявил санкцию прокурора на получение распечатки трафика за восемнадцатое сентября. Но там набежали какие-то юристы, двое пацанчиков в галстуках, с бэйджиками я, аж, обалдел. Гавкучие такие, наглые… И корректные. Тьфу!
– Перепроизводство потому что этих офисных пацанчиков, – пробормотал Дятлов. – Поэтому и в галстуках. Поэтому и гавкучие.
– Короче – отказали тебе?
– Да, – вздохнул Корзухин. – Сказали: «Нужно заявление о согласии на обработку личных данных от каждого фигуранта». Ну, и ещё кучу бумаг. А потом решения суда ждать полгода.
– Хорошо, я это улажу. У тебя всё?
– Пока всё, – сказал Корзухин. – Я могу идти?
– Погоди.
Дятлов посмотрел на Корзухина. Способный парень. И с головой. Пока честный. Но и не таких Система ломала. Кстати, Водянов ждёт ответа. Надо будет зайти к нему. Ведь ответ готов.
– Послушай, Николай, – обратился он к Корзухину, – ты внештатником уже обзавёлся?
– Нет, – Корзухин пожал плечами, – я ж только недавно…
– Это плохо. Опер без внештатника всё равно, что брачная ночь без невесты. Ты к этому… Ванику из «Сириуса» присмотрись. Хороший внештатник из парня выйдет, уж поверь мне. Сам тебе спасибо скажет и будет рад на кого-нибудь стучать, нужно только тактично подсказать – на кого. Мы, пока следствие ведём, вот ты и присмотрись к Ванику. Блокнотик себе заведи для внештатников.
– Так я завёл уже, но он же… это… – Козухин развёл руками, – ну, не замарался нигде?
– Знаешь такого – дедушка Мичурин? – улыбнулся Дятлов. – Вот он как говорил? «Мы не можем ждать милостей от природы. Взять их – наша задача!» Ты ж, конечно, по молодости «Неуловимых мстителей» не смотрел?
– Ну, что-то слыхал, про бандитов кино… Старое.
– Да, так вот, там один бандит, ну, бывший поп, говорит: «Все мы немощны, ибо человецы». Нет греха только, если нет человека. А, раз Ваник есть и он человек – то что-то за ним водится. Нужно только присмотреться и за руку поймать. Там в коридоре кто-то ко мне есть?
