Жаркое лето - страница 6

– Са-а-нь, сто-о-ой, я больше не могу,. – стонал брат.

У меня самого уже не было сил продираться через непролазные кусты. Мы остановились перевести дух.

Я повернулся к брату и не смог удержаться от смеха.

– Чего это тебя так развеселило?

– Да видел бы ты свою морду!

Я продолжал хохотать. Не знаю, смешно ли мне было, или это был истерический смех, но хохотал я до колик в животе.

– А что с ней не так?! – обиженно спросил Сережа.

– Да у тебя вся пачка расцарапана! Ты что, как лось, по кукурузе щемился?!

По всему лицу у брата тянулись продолговатые тонкие царапинки, ко всему Серёга весь перепачкался в пыли, пока преодолевал кукурузное поле. Выглядел он и вправду комично.

– А кто такой лось?

– Это большая дикая рогатая корова. – не унимался в смехе я.

– Да чего это я опять корова?!

– Не бери в голову, она у вас не водится. Она лес любит. То есть он, лось.

Я повернулся к вершине холма. Пора было двигаться дальше.

– Вот, смотри, как надо. Голову наклоняешь, рогами вперед, а руками ветки раздвигаешь. И морда цела, и идти легче. Понял?

– Да понял я, давай, двигай вперед.

И мы тронулись дальше уже не спеша. Через плечо я взглянул на брата, он исправно наклонял голову и раздвигал ветки.

– Му-у-у-у-у, – подшучивал я над ним.

За это и получил заслуженный пинок под зад. Я на него не обиделся, требовалось хоть как-то снять напряжение. Надо будет ему показать лося на картинке, а то живет уже семь лет и лося не видел.

По правде говоря, я тоже его не видел, но хотя бы читал про него в детской энциклопедии. И картинку разглядывал, цветную, красивую.

Наше продвижение усугубилось появлением на пути крапивы. С этим лютым врагом, который не щадил никого и жалил даже через одежду, ни сил, ни средств бороться не было!

– Да это уже ни в какие ворота! – приготовился к бою Серега. – Это как мы через нее полезем!

– Хорошая была идея сбежать из дому, да? А наверх поднимемся, там нас львы повстречают.

– Львы здесь не водятся! Я знаю! Это не лось.

Через крапиву лезть было невозможно, да мы и не стали пробовать. Зато мы приняли решение идти вдоль посадки по кромке засеянного рожью поля. Путь стал значительно легче.

– И чего мы так сразу не сделали, – подытожил брат.

– Там бы нас увидели с легкостью. А тут мы уже наверху почти. И ты про лося узнал, и даже лосем побывал.

На оставшемся пути ничего не мешало, только крутой подъем усложнял путь. Шли молча, каждый думал о своем.

Добрались до вершины холма и по гребню повернули направо, к той самой большой шелковице. Уже под деревом кустов и крапивы не было. На земле лежало много переспелых ягод, над которыми жужжали пчелы. Чуть в стороне лежал ствол упавшего дерева, на нем мы с нетерпением расположились и от усталости вытянули исцарапанные пыльные ноги.

Эх! Какая красота!

Ковёр созревшей ржи расстилался золотом от наших пяток прямо к подножию холма, до той самой дороги, которую мы еще недавно перебегали. Серой ленточкой она разделяла поля, а дальше простиралось поле кукурузы. За ним разноцветными полосками раскинулись огороды, которые затем уходили вправо и перерастали во фруктово-ягодные сады селян. С высоты проглядывались скотные дворы, крыши жилых домов и застроек. А уже за ними, вон там, за деревьями, текла тихая речушка Ольховая Говтва. Над всем этим разнообразием красок степенно проплывали корабли белых облаков различных форм в лазурном океане небосвода.