– Нет, я не убью его! Скорее сам паду, нежели осмелюсь это совершить!
Тут же свора из высшего общества, с ещё большим рвением начала порицать и оскорблять дерзнувшего Жаршары. Недовольный, хан Муглук топнул ногой и закричал:
– Молчать!..
Затем добавил:
– Жаршары… Ты снова ослушался меня. Мне всё-таки придётся тебя…
Тут Жаршары внезапно перебив его, заявил:
– Повелитель, простите за бестактность. Однако перед тем, как вы что-то скажете, мне бы хотелось донести до вас одну истину: фундаментальной догмой обосновавшуюся в потёмках фертильного подсознания и струёй несгибаемой веры, треплющуюся в моей сумбурной душе. Я чётко осознавал, что моя реплика и сделанный выбор, вызовут непредсказуемую бурю всеобщего негодования при внезапном помрачении фона безоблачного небосвода, опрокинувшего всеобщий триумф, критикой поспешного и слепого бичевания агнца!.. Для своего, якобы неподчинения, у меня есть веская и монументально-зиждущаяся на «шариате» причина. Я не хочу лебезить и унижённо ползать перед вами, как холуи европейских монархов – целуя засаленно-блестящий пол, лживыми устами. Или же, оправдываться перед всеми остальными высокопоставленными лицами, за свои некогда совершённые и намериваемые деяния. Поскольку моя основополагающая цель, различение пчёл и мух, мускуса и гнили, без показушного лицемерия при выражении самостоятельно-сформированного и неоткорректированного мнения!
Периодично переводя свой проницательный взгляд от присутствующих к повелителю, Жаршары уверенно накалял обстановку, добавляя ораторскую роспись, в каждую вшитую в изречение идиому, тем самым прибавляя вес произносимым словам. Заведённый военачальник, рикошетными фразами указывая на чиновников и старейшин, аккуратно вставлял во всеобще-зияющее недоумение присутствовавших, довольно колкие фразы Омара Хайяма. Нарочно указывая на короткую память обвинителей при полу-ведении элит, а также заостряя внимание хана Муглука на политической расхлябанности, из-за которого многие, как бы старались усидеть на двух стульях, конъюнктурно отгородившись от народа:
«Один не разберёт, чем пухнут розы…
Другой, из горьких трав, добудет мёд…
Дай хлеба одному, навек запомнит…
Другому, жизнь пожертвуй, не поймёт…»
Затем, Жаршары провёл параллель между сказанным им ранее и тем, что было сформулировано великим персидским философом и мудрецом, более чем двести лет тому назад:
«В этом мире – глупцов, подлецов, торгашей,
Уши (мудрый) заткни, рот надёжно зашей.
Веки плотно зажмурь – хоть немного подумай,
О сохранности глаз, языка и ушей!»
В конце концов, немного взяв себя в руки и соответственно, расставив все точки над «i», Жаршары сконцентрировал свой изначально мощный посыл —напрямую адресовав спонтанную проповедь, падишаху. Плавно переходя от эмоционального шторма, к рассудительному штилю и обратно, он с полной уверенностью заявил:
– Хан, воистину вы первый, кто после стольких лет, испытанных страданий и отчаянья, разглядели во мне скрытый потенциал – поверив в невзрачного и юного солдата, приняв как равного, среди почтенных!.. Вы спрашиваете, «почему я не лишил его жизни?» Что ж, мой ответ вам, будет таковым. Я не убил и не убью этого мальчика по той причине, что в нём, я отчётливо вижу самого себя! Наша судьба, в чём-то идентична, в этом несправедливом и бренном мире. На секунду мне показалось, что если я испущу его дух, то избавлю отрока от многих мучений в будущем, которые я переживаю лично, по сей день. Однако его глаза напомнили мне, что милость Всевышнего, безгранично даруется всем созданиям! Поскольку Аллах, оберегает и предаёт сил каждому, кто, будучи немощным и бессильным, взывает к Нему! Он облагодетельствовал многих рабов, верующих в Его Могущество – внушив также моему, некогда разбитому на множество осколков сердцу, что самое главное в скоротечной жизни, вера и человечность при каждом, лихо закрученном судьбой, невероятном сюжете!
