Железноцвет - страница 46

– Мне скууучно… – тянет Зоя, и делает очередной выход силой.

– Алхимик – в Массиве, – говорю я. – Том самом, что за окраиной.

Зоя разворачивается ко мне лицом и делает еще повтор, медленней предыдущего.

– Сказал же – не пройти туда, – говорит она.

– Я много чего говорю. Такая профессия.

– Ну, тогда погнали!

– Сейчас, только шнурки завяжу. Я сказал – не невозможно. Не значит легко.

– Ну не томи, я уже не могу вся.

– Не паясничай. Смотри, что покажу, – говорю я, направляясь к зашторенному аквариуму.

Завершая упражнение, Зоя делает сальто и оказывается рядом со мной. Маневр заставляет ее ремень чуть съехать, и на мгновение я вижу полоску алых кружев.

– Под кроватью нашла, – перехватив взгляд, заявляет Зоя, – что упало – то пропало. Я ей свои оставила. Уставные, зелененькие. Вернется – заберет.

– Не вернется, – усмехаюсь я.

Я подхожу к аквариуму и открываю шторы.

– Ебаный леший! – с гадливым любопытством Зоя прижимается носом к стеклу, а потом оборачивается ко мне. – Это что же ты за беспредел расплодил, а?

Спасаясь от света, беспредел пытается зарыться в гальку, но получается не очень хорошо. Все особи выглядят так, словно они уже испортились, не достигнув даже разделочной доски. Кистеперая жуть, в профиль напоминающая сома, вся поросла лишаем, мурена распухла от опухолей, а трое ракообразных еле ворочаются, путаясь в наполовину сброшенных шкурах. Морской еж светится как-то гнилостно, а его земноводный сосед, похоже, уже сыграл в ящик. Осьминог потерялся.

– Вот этого не надо делать, – говорю я, видя, что Зоя подняла крышку и уже лезет в аквариум.

– Че нет, когда да?

– Закрой крышку.

– Ну Петь!

– Не ну.

Я щелкаю тумблером, и по всей квартире лампы начинают лихорадочно мерцать. Обитатели аквариума пару раз бьются в судорогах и замирают. Еж гаснет, перегорев, а сом медленно оседает в гальку. Чернильное облако расползается в дальнем углу – электрификация дошла и туда.

– Вот теперь можно доставать, – говорю я.

На кофейном столике я расстилаю клеенку, ставлю рядом столик с инструментами, сажусь на пол и натягиваю перчатки. В тазу, занявшем центр стола, прескверно смердят мои рыбки. Зоя пристраивается рядом.

– Когда расскажешь, зачем все вот это вот? – допытывается она, вертя в руках… ну, скажем, “краба”, для простоты. Неожиданно, “краб” приходит в движение и вцепляется в Зоину ладонь. Зоя бестолково трясет рукой, а потом несколько раз хорошенько прикладывает “краба” об стол и, освободившись, наводит на него пистолет. “Краб” бесстрастен перед ликом смерти. Отвлекшись на секунду от своей работы, я прижимаю “краба” к столу и отхватываю ему голову ножницами.

– Нахваталась?

– Хочу – и хватаю! – упрямо заявляет Зоя.

За время Зоиного инцидента с “крабом”, я успел выпотрошить “сома”, и теперь извлекаю наружу его позвоночник. Позвоночник затвердевает буквально на глазах, я едва успеваю придать ему должную форму. Как только он становится твердым, как камень, я беру его в руки и, нажав пальцами с двух сторон, разъединяю шип, державший его вместе. В моих руках оказываются две симметричных костяных детали. Зоя щурится и недоуменно наклоняет голову.

– Знаешь, как будто на токарном точили, – говорит она, – они… они что, специально так выращены?

– Догадливая.

Таз с гадами начинает пустеть, а на стол перекочевывают все новые детали: деформированные органы, кости и суставы загадочной формы. Чем больше их становится, тем сильнее кажется, что место им не в учебнике биологии, а в каком-нибудь техническом справочнике. Зоя следит за моими манипуляциями, нахмурившись и высунув от напряжения язычок. В какой-то момент она кивает сама себе и, потянувшись к куче деталей, вытаскивает и кладет перед собой несколько косточек и хрящей. Облизнув губы, она кивает еще раз, после чего начинает собирать детали воедино. Входя в пазы, каждая из них издает негромкий щелчок.