– Да и нет, наверно, в наше время необитаемых островов, – задумчиво взглянул на меня дед, – или есть?
– Я точно не знаю. Но даже, если есть, человека быстро найдут, как мне кажется. Хотя некоторым не помешало бы там подольше побыть.
Я в эту минуту, конечно, думала про Вадима.
– Почему? – вспыхнула Ритка. – Там же опасно.
– Конечно, – кивнула я, – слабый там сломается. А сильный выживет и вырастет морально. Ты как думаешь, Рита, твой папа слабый или сильный?
– Сильный, – не задумываясь, ответила девчонка.
– Верно, он очень сильный и мощный. Он сможет за себя постоять, если… – я хотела сказать «если нападут туземцы и дикие звери», но не решилась закончить свою мысль. Что, если Ритка еще больше испугается, услышав про туземцев и диких зверей?
– Конечно, он все сможет, – горячо согласилась со мной Ритка, – он такой!
– Рита, – я внимательно посмотрела ей в глаза, – а тогда почему ты так боишься за папу, постоянно переживаешь? Ведь он не хрустальный, как мы только что выяснили.
– Ну, всякое может случиться, – девчонка опустила глаза.
– Да что всякое? Понятно, что безопасности нет нигде, и с каждым может случиться всякое. Но если постоянно об этом думать…
– Это ж с ума сойти можно, – закончил мою мысль дед.
– Вот-вот, – сказала я. – А ты всегда так за папу переживала?
Глаза у Ритки стали совсем грустные.
– Не всегда, – тихо призналась она, – а только после того случая…
Мы с дедом переглянулись.
– После какого случая? – спросила я. Хорошо, что она помнит этот момент. Осталось теперь выяснить подробности, чтобы справиться с проблемой.
– Ты же сама просила никогда об этом не вспоминать и не говорить, – еще тише сказала Ритка.
– Какая она у нас молодец! – воскликнул дед. – Умеет держать слово и хранить тайны! Знаешь, как об этом в мою молодость говорили? «Болтун – находка для шпиона».
– Ну, я тоже умею держать слово, – неуверенно начала я. – Но есть вещи, которые надо обсуждать со своими близкими, проговаривать… Ладно, не хочешь говорить, не говори.
Возможно, эта история, действительно, не для ушей посторонних. Мы ведь не одни в купе, а с соседом, которому не обязательно знать подробности и тайны нашей семьи.
А тут как раз пришла проводница с пылесосом, и начала убираться. Мы с дедом вышли в проход, чтобы не мешать. Здесь солнца не было, и нам в прохладе оставалось лишь любоваться пейзажами за окном. Из открытой верхней фрамуги в вагон врывался свежий утренний воздух прямо оттуда – где мелькает лес, березы, тополя и кустарники, небольшая речка, поблескивающая под лучами солнца…
– Ты случайно не знаешь, про какой именно случай она говорит? А то я много таких случаев знаю, Вадим ведь мастер всякие коленца выкидывать.
Представить себе не могу, чтобы дед не знал чего-то, что происходит в его доме. Даже сама Альбина могла чего-то не знать, не говоря уж про меня. Но дед? Даже если ему ничего не сказали, он мог услышать. Да попросту подслушать, в конце концов!
Дед замялся. Видно было, что колеблется – говорить, не говорить. Я не торопила, но очень надеялась услышать правду.
– Это долгая история… – нехотя начал он.
Тут проводница с шумом вышла из нашего купе и постучалась в соседнее, чтобы там тоже убраться. Ей открыл молодой парень в тельняшке.
– Уборка! – жизнерадостно возвестила проводница, и парень пропустил ее внутрь.
Кстати, надо постараться с ней познакомиться. Или с ее напарницей. Мало ли для чего пригодится. Например, мне не нравится, что в поезде нет душа для пассажиров. При том, что ехать целых семь суток. А для проводников такие удобства предусмотрены, это я точно знаю. Так, может, за небольшую плату нам разрешат посетить такой душ? Хотя бы ночью, когда не нагрянет ни начальник поезда, ни другое начальство.
