Когда с первой переменой блюд было покончено, снова появился королевский герольд и во всеуслышание объявил о второй перемене. Снова запели трубы, и в залу вновь потянулись вереницы пажей, несущих огромные пузатые миски с супами. Всего во время второй перемены блюд было подано с десяток видов различных мясных, рыбных и овощных горячих супов с разного вида заправками, и несколько видов супов холодных.
После второй перемены наступил черёд третьей, мясной перемены. Из мясных блюд подавалась говядина тушёная в хлебном квасе с овощами, говядина тушёная с черносливом, говядина тушёная в кислом соусе с овощами, говядина, шпигованная салом и говяжье филе жареное на вертеле. С аппетитной говядиной вполне уверенно соперничала отварная свинина и свинина тушёная в белом вине, а также сочные битки из рубленой свинины. И, конечно же, ни один стол не мог обойтись без молочного поросёнка, зажаренного целиком. Баранину же подали в тушёном виде с черносливом и в запечённом виде под кисломолочным соусом. Также были поданы баранье «седло», жаренное на кости, и баранья грудинка, зажаренная в сухарях. Кроме крепкого красного вина, к мясу в изобилии подавались разные фруктовые соки и холодное разбавленное вино с кусочками фруктов.
Поскольку после третьей перемены пирующие были вполне уже сыты и хмельны, решено было сделать перерыв в трапезе и занять его танцами. В центре огромной залы тутже образовались сотни пар, взявшихся за руки и, повинуясь неспешному музыкальному ритму, соединяющихся в разные танцевальные фигуры. После часа танцев настал черёд грандиозного акробатического представления, в котором принимало участие около сотни самых разномастных артистов, выделывающих умопомрачительные кульбиты, жонглирующих острыми клинками и горящими факелами, и, словно змеи, сворачивающихся в самые невообразимые фигуры и формы. После захватывающих акробатических номеров настал черёд не менее грандиозного театрального действа. В основу устроенного спектакля были положены фрагменты из легендарной «Песни о моём Сиде"*.
После решено было возобновить трапезу.
Вновь появился герольд и с той же торжественностью, что и раньше, объявил четвёртую перемену блюд, во время которой стали подавать дичь. Пожалуй, именно эта перемена была самой торжественной и помпезной. Под непрерывное пение труб юные пажи вносили огромные, роскошно сервированные серебряные подносы с горячей, пышущей пряными ароматами дичью. Было подано филе дикой козы, жаренное на вертеле, и филе дикой козы, тушённое с яблоками и вином, заяц, тушённый в сметане с яблоками, и заяц, жаренный в сухарях, оленина, жаренная на вертеле с луком, и лань, жаренная на вертеле с зеленью.
С особой помпой подали оленя, приготовленного целиком, и упитанного дикого кабана, также запечённого целым. Именно эти впечатляющие размеры подаваемых блюд и являлись отличительной чертой королевских столов. Своей небывалой величиной они демонстрировали роскошь и широту, доступную лишь королям. Как правило, это были дикие или домашние животные, приготовленные целиком. Королевские оруженосцы, разбившись на группы по шесть или даже по восемь человек, вносили огромные противни с оленями, ланями и дикими кабанами, запечёнными в исполинских печах.
После столь аппетитной и сытной перемены решено было вновь прерваться на развлечения.
Вновь начались танцы, сопровождавшиеся красивой мелодичной музыкой, более всего располагавшей к доверительной беседе и флирту. После танцев настал черёд грубой шутовской клоунады, являвшей собой заметный контраст с общей сдержанной атмосферой королевского пира.
