Но мало того, что у людей отбирали вещи, а потом им же продавали их снова, так еще и большая часть со склада для перераспределения по всей видимости бесследно увозилась соседям – такой простой вывод напрашивался исходя из того, что слуги Лиллуая забирали всегда намного больше, чем отдавали. Склад с припасами для вспоможения уже должен был треснуть по швам, но ветер по ночам продувал его сквозь бреши в стене, завывая о том, какие же пустоты в нем хранятся.
Советник по торговле Шестипалая Рука ежелунно собирал обоз для обмена с соседним племенем Грязь под Ногтями, и не было сомнений, что в его кладях можно было найти то, что жнецы так беспощадно отбирали у своего народа. Взамен Шестипалая Рука привозил душистый табак – который полагался только тем, чей труд был больше мыслительным, то есть, советникам, жрецам, лучшим зодчим на карьере и почему-то воинам, – да специи, что стоили по итогу дороже мяса.
Вождь объяснял эту абсурдную благотворительность тем, что Грязь под Ногтями и так берет весь удар людоедов на себя – когда буквально спишь с оружием в руках, времени на землепашество и рукоделие почти не остается. А пока соседи воюют, Помнящие Предков остаются в живых, чтобы целиком посвятить себя и своих потомков освобождению Железа.
Люди по большей части были согласны с тем, чтобы возделываемое ими на полях продовольствие шло сражающимся соседям, покуда сами живут впроголодь, но зато без ужасов войны. Но когда все начали догадываться, что их нажитые с трудом крохи отбирают, чтобы на словах помочь старым, а на деле – пополнять и без того сытные обозы для дикарей, среди людей пошли злые шутки, что людоеды живут вовсе не за границей, а в Скальном Дворце – с ними то и надо воевать.
Венчура был возмущен не меньше других и долго думал, как их изобличить – ведь вождь и его советники все отрицали. С толпой сообщников он подстерег Шестипалую Руку, готовящегося к отбытию обоза в племя Грязь под Ногтями. Был только один безопасный проход к соседям, именуемый Сумеречным – в темном ущелье между Паучьей Погибелью и предгорьем, за которым скрывался пыльный карьер. Советник по торговле сидел в бричке, а свита воинов занималась поклажей, утрамбовывая ее напоследок в повозках и приторачивая к крупу лошадей. Дав команду своим людям, Венчура выбежал к ним. Воины при виде него напряглись и схватились за акинаки.
– Советник Кватоко, обождите, – умотавшийся Венчура остановился у возницы, прегражденной воинами, а Шестипалая Рука подозрительно следил за ним свысока. – Вы же путь держите до Грязи под Ногтями?
– А что? К ним переселиться хочешь?
Венчура помотал головой. За ним подоспела немаленькая толпа с такими же взволнованными лицами. Воины напряженно провожали их взглядами, не отнимая ладоней от акинаков – в них не было страха, но и гадких шуток, которыми обычно осыпали любого заговорившего с ними соплеменника, они себе сейчас почему-то не позволяли.
– Произошло несчастье. Нэль, – он указал на бледную женщину, что кусала себе пальцы, – измельчила по ошибке в мясной пеммикан вместо дикой сливы плоды аконита. Ее мужчина сильно отравился и в этот миг его мучает рвота. Да поможет ему Отец…
– А я здесь причем? – процедил Кватоко.
– Не так давно жнецы посещали Нэль и забрали у нее долю отравленного пеммиккана… – выпучил глаза Венчура. – То есть, никто не знал тогда, что он отравленный…
