Прима-балерина тоже сменила воздушное белое платье на вызывающий ярко-красный наряд, куда больше подходивший к вечернему приему, чем к семейному обеду. И этот новый ее наряд был настолько откровенным, что, казалось, одно неосторожное движение, и из него вывалится то, что приличной девушке все же не стоило показывать обществу.
Впрочем, на ее спутника – моложавого, но уже начинающего седеть лорда Остина, – содержимое декольте произвело самое захватывающее впечатление, и он проводил длительное время в его созерцании. Но у него оказался и соперник – сидевший по другую руку красавицы-балерины молодой лорд Тристан Уоллес, тоже добивавшийся ее внимания.
Но даже навязчивое общество двух лордов не мешало Жаклин Брюссо постоянно бросать многозначительные взгляды на моего мужа. И, странным образом, это меня задевало, хотя не должно было.
С чего бы мне переживать, спрашивала я себя. Их любовная связь не была секретом для всего Валора, раз уж мы с тетушкой в гленнширской глубинке знали о ней во всех смакуемых газетами подробностях. Да, у моего мужа была или есть любовница – поди еще разбери, что здесь происходит! – которая не ограничилась им одним, захватив в чарующий плен еще двух лордов. И это отлично вписывалось в мои планы. Жаклин уж точно поможет Тайлору поскорее потерять ко мне интерес.
Только вот мне почему-то было очень и очень противно.
Впрочем, несмотря на все ее призывные взгляды, Тайлор Бростон не обращал внимания на выставленное напоказ, вместо этого был со мной крайне любезен. Сперва терпеливо дождался моего появления возле дверей, потому что Линн провозилась с моей прической куда дольше обычного и теперь я щеголяла завитыми «по столичному» локонами. Затем похвалил мое платье в частности и меня в целом и даже ничего не спросил про свое ожерелье, которое я сразу уже отослала дарителю.
Вместо этого вежливо предложил руку, но я покачала головой. Мне не хотелось к нему прикасаться. Впрочем, к моему отказу он тоже отнесся вполне спокойно, и мы пошли в столовую бок о бок. По дороге он успел многое мне рассказать о Бростон-Холле, но молчал о Жаклин Брюссо. Вот и я тоже молчала, не отвечая на его расспросы, пока мы не оказались в огромном обеденном зале с роскошными позолоченными люстрами.
Еда в его доме, конечно же, была не чета той, которой кормили в «Высоких Соснах», но мне было вовсе не до пяти перемен блюд. Потому что, оказалось, именно мне на этом обеде была отведена роль «главной закуски». Гости принялись наперебой засыпать меня вопросами. Спрашивали, в основном, о сельском хозяйстве и о моих каналах, на строительство которых – стыдно в этом признаться! – я потратила не только полученные от отца на совершеннолетие деньги, но еще и те, которые откладывала на ремонт крыши, серьезно пострадавшей после землетрясения.
Дальше уже пришлось врать, потому что один из лордов – кажется, лорд Саммерс, тоже крупный землевладелец, – поинтересовался, кто именно сделал для меня проект. И как я вообще до такого додумалась?
Сказала ему, что познакомилась с гениальным инженером в Скаборо – вот так, столкнулась в Ратуше случайно, когда ездила оформлять какие-то документы. Мы случайно разговорились, и он убедил меня на крайне рискованное предприятие. И я согласилась, рассудив, что хуже уже не будет, а так хотя бы есть шанс спасти посевы.
На самом деле с инженером мне помог декан Байер, которому однажды я пожаловалась на жуткую засуху в Гленншире – вернее, на ее последствия. Сказала ему, что у нас под боком два водоема, пусть и обмельчавших – и река, и озеро. Правда, до них далековато, но если подвести к ближним полям воду из одного, а к дальним из другого, получив на это разрешение, то… Но я не представляла, как это сделать!
