Лоранс посмотрел на меня и вздохнул. И тут же направился в дом.
Только сейчас я начинала что-то чувствовать. Лицо жгло, жгло руки и почему-то правую ногу.
– Предупредил, – послышался голос братца с порога. И только тогда мачеха повела меня в дом.
Стоило мне войти в ее поместье, как служанка, которая стояла в коридоре и занавешивала зеркало, испуганно посмотрела на меня и чуть не упала со стульчика.
– О, богиня-мать! – прошептала она, покачнувшись на стульчике и едва не потеряв равновесие.
Мачеха сверкнула на нее глазами.
– Я хочу видеть себя! – нервно потребовала я, пытаясь прикоснуться руками к лицу.
– Милочка, в этом доме я – хозяйка. И ты не имеешь права приказывать! – заметила мачеха властным голосом. – Марш в комнату! Лоранс!
– Что еще? – закатил глаза сводный брат.
– Проверь, все зеркала убрали или нет? И в комнату загляни! – приказала мачеха, придерживая меня за руку. Я попыталась вырваться, чтобы подойти к зеркалу и сдёрнуть покрывало, но Лигрония вцепилась в меня, словно смерть.
– Всё убрали! Зеркало сейчас выносят! – послышался надменный голос и шаги.
Мачеха довольно кивнула и повела меня по коридору. На месте, где раньше висели зеркала, торчали сиротливые гвоздики. Огромное зеркало, которое не смогли снять, занавесили покрывалом. Но не это пугало меня больше всего. Меня пугали взгляды слуг, которые встречались в коридоре. Круглые глаза служанок, пробегавших в суете и спешке мимо, говорили о многом.
– Так, – произнесла мачеха, открывая передо мной дверь. – Сиди здесь! И не вздумай никуда ходить! Можешь снять платье. Сейчас тебе что-нибудь принесут!
Она хлопнула дверь, оставив меня в комнате для гостей.
– Нам понадобится вуаль! – послышался голос мачехи в коридоре. – У нас сегодня вечером свадьба!
Свадьба?
До меня только дошло, что тот, кто чуть не сжёг меня вместе с поместьем, решил на мне жениться! Я не согласна! Никогда!
Прикосновения к лицу, даже самые лёгкие, вызывали ужасную боль. Так, глаза на месте, уши на месте, нос… Ай! Вроде бы тоже… Губы тоже на месте… Вроде бы!
Я попыталась найти зеркальце, зашла в уборную. Но даже там торчали гвозди.
– Ты где? – послышался надменный голос братца. Я вышла, видя в его руках старое мачехино платье.
Лоранс смотрел на меня, а потом положил его на диван.
Я схватила одежду, как вдруг из-под шуршащих юбок выкатился флакончик.
– Это что такое? – спросила я.
– Яд, разумеется, – усмехнулся сводный братец. Он сам был как яд. – А что же ещё? Это на случай, если тебе захочется отравиться.
Он усмехнулся, а я посмотрела на флакон.
– Это зелье, которое передала тебе мачеха. Выпей, чтобы не болело, – заметил он, лениво растягивая слова. – Хотя бы…
Развернувшись, он направился к двери.
