– О, боже, – простонала я, глядя на ожоги на лице. Лицо распухло и подплыло. На лбу, на щеке ближе к носу проступил уродливый ожог.
Мне стало дурно. Голова закружилась, а я скривилась, чтобы заплакать, но вдруг стало так больно, что я даже скривиться толком не могла.
– Вот ты где, – послышался властный голос мачехи. Я обернулась, видя, что она стоит в дверях. – Ну что? Полюбовалась?
Я повернула лицо к ней, а она усмехнулась. Ее зеленые глаза вспыхнули.
– А я тебе говорила, что мой сын не самый худший вариант, – произнесла она, пока я не знала, что делать дальше. Неужели мне теперь придется всю жизнь быть такой? А если они зарубцуются?
Мачеха отдала приказ служанкам, которые внесли мятое пожелтевшее свадебное платье. Кружево, похожее на старую салфетку, желтое от времени, казалось, напоминало ту самую салфетку, которой бабушки прикрывают от пыли телевизор.
Служанки расправили платье, пытаясь отряхнуть его от пыли.
– Это что? – спросила я, глядя на платье.
– Это мое свадебное платье, – заметила мачеха, глядя на кружевные розы по периметру юбки. – Я три раза выходила в нем замуж! И три раза неудачно!
– Я не собираюсь выходить замуж за дракона! – от негодования у меня внутри все сжалось. – После того, что он сделал, я не собираюсь становится его женой!
Мачеха вскинула бровь, потом направилась к креслу и присела в него.
– У него приказ короля. Король приказывает, чтобы ты стала невестой генерала, – развернула документ мачеха.
Ее крупные украшения сверкали в свете свечей и камина.
– И тут уж твое «хочу» или «не хочу» не учитывается, – усмехнулась мачеха.
– Если бы я знала, чем все обернется, – прошептала я, снова поворачиваясь к зеркалу. – Я бы бежала дальше, чем видела… Ты всегда приводила ужасных женихов!
– Ужасных? – усмехнулась мачеха. – Один, который на прошлой неделе сватался к тебе, умер в первую брачную ночь, так что Эльза Коллинг теперь очень богатая вдова! А его невестой могла быть ты! И приумножила бы состояние! Тот толстячок, что был на позапрошлой неделе, пробился в министры короля. Очень выгодная партия! А тот тощий, которого я привела, кажется, три дня назад, носит жену на руках…
Я молчала, чувствуя горечь обиды на судьбу.
– Понимаешь, моя дорогая, никогда не выходи замуж за красивого мужчину. Выбирая всегда такого, на которого ни одна невеста без слез не взглянет. И он, преисполненный благодарности от того, что ты соизволила согласиться, будет всю жизнь носить тебя на руках, осыпать драгоценностями, целовать подол твоего платья. Вот она, правда жизни, – мачеха понизила голос до шепота.
Она перевела взгляд на стену. Над камином висел портрет темноволосой красавицы с тем же самым колдовским, завораживающим взглядом. Казалось, что она колдунья или фейри.
– Это… это все потому, что ты ему отказывала, – прошептала я, сжав кулаки. Служанки доставали из сундука старые белые туфли с огромными старомодными бантами и длинным носиком.
Туфли были не новыми и весьма стоптанными. Они словно стонали: «Дайте нам уже умереть спокойно!», но безжалостная рука служанки извлекла их и стала отряхивать.
– Ах, ты уверена, что я отказала ему слишком грубо? – заметила мачеха, поигрывая кольцом. – Да, я была не сильно любезна. Про него такие слухи ходят, что я сразу дала ему от ворот поворот. Пусть я тебя и недолюбливаю, но такого жениха я тебе не хотела. Женщина не должна доставаться мужчине просто так. Он должен за нее бороться. Только тогда он будет ценить ее. Впрочем, кому я что рассказываю! А ты, я так понимаю, собиралась замуж по любви?
