Несколько месяцев после гибели Габи я почти не улыбалась, но потихоньку моя обычная веселость стала брать верх над унынием. В тот день, когда я снова рассмеялась, зашелся смехом и отец, и я осознала, как нелегко ему было всё это время.
Перед сном, лёжа в постели, я каждую ночь придумывала планы мести маркизу – один изощреннее другого. Впрочем, среди множества кровожадных планов один был вполне законным. Я понимала, что в нашем нынешнем положении судиться с Ренуаром было бессмысленно – слишком велика была разница в нашем общественном положении. Но что, если однажды это изменится?
Я представляла, как, достигнув совершеннолетия, отправляюсь в столицу на бальный сезон и там, среди десятков упавших к моим ногам кавалеров (не смогут же они устоять перед такой красотой!) я выберу какого-нибудь герцога или принца, и вот тогда, когда мы с Ренуаром будем на равных, я и потребую правосудия.
Для реализации этого плана одной красоты, конечно, было мало, и я усиленно налегла на изучение бальных танцев, иностранных языков и придворного этикета. Ведь каждому известно, что у девушки с хорошими манерами гораздо больше шансов заарканить родовитого жениха.
А помимо подходящих для молодой барышни занятий я взялась еще и за то, что барышням решительно не подходило – за изучение фехтования. И папенька, как ни странно, против этого не возражал.
Спустя год после гибели Габриэллы отцу предложили вернуться на дипломатическое поприще, на котором он подвизался, пока не обзавелся семьей. Должность посла в небольшом восточном государстве Алартии показалась Дениз весьма заманчивой, и отец предложение принял. А вот в мои планы это совсем не вписывалось.
Такое назначение предполагало, что мы должны будем провести вдали от родины несколько лет, а я считала дни до того момента, когда сумею поквитаться с маркизом Ренуаром. И я решительно воспротивилась отъезду.
Как ни странно, но Дениз меня поддержала. Она ехала в Алартию, чтобы блистать, а рядом с более молодой и (что скромничать?) более красивой падчерицей это было бы затруднительно.
Конечно, не могло быть и речи, чтобы оставить меня дома одну, но Дениз услужливо подсказала папеньке, что старший брат моей покойной матери давно приглашал меня к себе погостить. Дядюшка пребывал уже в том почтенном возрасте, когда не возникает желания ни давать балов, ни посещать их, к тому же, он пользовался уважением в обществе и был весьма строгих правил, так что можно было не сомневаться, что он сумеет позаботиться о моей репутации.
После обмена письмами согласие на мой приезд было получено, и я, пообещав отцу прилежно писать ему в Алартию, отправилась на север в то же время, как папенька, Дениз и мой младший брат отправились на восток.
Я ехала к дядюшке в радостном настроении. Во-первых, я искренне любила старого барона Мюссона, а во-вторых, его имение находилось в провинции, граничившей с маркизатом Ренуара, и в этом я увидела знак.
5. Глава 5
Мое пребывание в доме дядюшки – барона Мюссона – оказалось на удивление приятным. В отличие от папеньки и Дениз, дядюшка не требовал от меня прилежания в изучении рукоделия и всевозможных художеств, и всё свободное время я могла посвятить освоению того, что считала более полезным. К тому же, его милость жил в достатке, и мне уже не нужно было штопать свои платья и сдерживать свой аппетит за обедом и ужином. И дядюшка был искусным фехтовальщиком и показал мне немало отличных приемов, о которых папенька, судя по всему, и понятия не имел.
