– Монтерси, мадемуазель! – возница распахнул дверцу и помог мне выйти.
Карета остановилась перед большим постоялым двором. Я огляделась.
– Не советую вам ночевать здесь, мадемуазель, – шепнул возница. – Здесь останавливается простой люд, и вам тут будет не слишком удобно. Пройдите вверх по этой улице и там, на площади, будет булочная мадам Преваль, хозяйка которой сдает комнаты в том же самом доме. Там куда более подходящее место для молодой девушки.
Я поблагодарила его за совет и пошла искать булочную на площади.
Монтерси оказался небольшим и внешне очень славным городком, поразившим меня обилием света. Был уже вечер, и в тех городах, где я бывала прежде, в такое время суток всё же было погружено во тьму. Здесь же свет лился ото всюду – из окон домов, с витрин уютных кафе и маленьких магазинчиков, с уличных фонарей, расставленных вдоль тротуаров через каждые несколько шагов. Это было так необычно и восхитительно, что я остановилась – мне показалось, я попала в сказку.
Булочная мадам Преваль не стала исключением – ее вывеска тоже была ярко подсвечена, так что мне не пришлось даже спрашивать дорогу у прохожих.
Как и большинство других домов на площади и на улице, по которой я прошла, этот дом был двухэтажным, с мансардой и эркером на втором этаже. Когда я вошла внутрь, на двери звякнул колокольчик.
– Чего изволите, мадемуазель? – румяное лицо стоявшей за прилавком женщины средних лет осветилось широкой улыбкой. – К сожалению, большинство пирожных и тортов уже распроданы – за ними нужно приходить утром, но есть отличные сладкие пироги – с вишней и абрикосами.
Я скользнула взглядом по витрине, сразу вспомнив о том, что сегодня еще не обедала. Круглые пироги с косичками румяного теста и запеченными фруктами выглядели аппетитно. Но я героически подавила желание их попробовать – сначала следовало решить вопрос с ночлегом.
– О, разумеется, мадемуазель! – воскликнула хозяйка, когда узнала, что я хочу снять комнату на несколько дней. – У меня как раз есть то, что вам нужно! Отличная светлая комната – небольшая, но очень уютная.
И она, оставив вместо себя в торговом зале парнишку лет десяти-двенадцати, лицом весьма похожего на нее, повела меня на второй этаж. Комнатка оказалась крошечной, и единственное ее окно было на крыше – сейчас в нём как раз были видны звёзды. Но здесь было тепло и чисто, а ничего другого мне пока и не требовалось. Я внесла оплату за три дня, и хозяйка сразу же потащила меня в столовую.
– Не беспокойтесь, мадемуазель, питание входит в стоимость комнаты, – щебетала она, выставляя на стол паштет, порезанное толстыми ломтями холодное утиное мясо и свежий хлеб. – Я сдаю две комнаты, и вам очень повезло, что одна из них оказалась незанятой. Можете называть меня мадам Преваль или просто Сильвией – как вам будет угодно. А вашей соседкой будет мадемуазель Тьери – сейчас она уже спит. Со дня на день она заключает временный брак и отправляется к мужу в пограничный гарнизон.
– О! – протянула я. – Временный брак – это ужасно!
В Велансии такие браки были не редки – закон позволял вступать в брак, ограниченный определенными сроками, по окончании которых он расторгался. Этот брак был удобен для мужчин и, по моему разумению, унизителен для женщин, большинство из которых были не очень опытны в заключении договоров и обычно оказывались не в состоянии выторговать себе более выгодные условия. Такие союзы практиковались, в основном, среди военных, которым в гарнизонах на границах или в походах требовалась женщина, которая в дальнейшем ни на что не могла претендовать. И даже если в этих браках рождались дети, они были бесправны. Вернувшись домой, офицеры женились уже по-настоящему и напрочь забывали о тех, кто еще совсем недавно скрашивал их дни и ночи.
