– Ну, почему же, мадемуазель? – возразила мадам Преваль. – Мадемуазель Тьери бедна как церковная мышь и, в отличие от вас, отнюдь не красавица. Так на что же ей рассчитывать? А так она целых три года побудет в доме хозяйкой, а потом получит небольшую компенсацию, которая позволит ей снять уже собственный домик. А если она найдет подход к мужу, – тут мадам хихикнула, – то, думаю, он будет к ней щедр и помимо договора.
Я почувствовала, что краснею. Такие темы еще вызывали у меня смущение. И я решила, что пора направить разговор в другое русло и выяснить хоть что-то о маркизе Ренуаре.
7. Глава 7. Маркиз Ренуар
– Вы полагаете, Барруа, что ответ герцога Кавелье не оставляет возможностей для иного толкования? – я внимательно посмотрел на вытянувшегося передо мной мажордома, осанке которого мог позавидовать обелиск на главной площади Веланса.
Мнению Барруа я доверял куда больше, чем собственному – в силу природной наблюдательности и богатого жизненного опыта тот умел оценить ситуацию столь трезво и грамотно, что я порой диву давался.
– Полагаю, что он предельно ясен, ваша светлость! – Барруа издал приличествующий случаю сочувственный вздох.
Я заскрежетал зубами. Осознавать, что твой дворецкий испытывает к тебе чувство жалости – не просто обидно, а унизительно.
– Какой по счету отказ ты получил, мой мальчик? – проскрежетал из высокого кресла у окна мой отец – герцог Лефевр.
Он умел поддержать в трудную минуту!
Я сделал вид, что не услышал вопроса и снова принялся перелистывать страницы «Вестника дворянских родов Велансии» – ежегодного журнала, в котором в числе прочего печатались портреты и характеристики незамужних девиц и неженатых молодых людей из благородных семейств. Получался весьма удобный справочник для тех, кто хотел обрести личное счастье.
Я еще раз взглянул на портрет дочери герцога – мадемуазель Кавелье была мила, но отнюдь не настолько, чтобы я добивался ее руки с упрямством осла.
– Может быть, посвататься к дочери маркизы Дарсен? – предложил отец, но (должно быть, по выражению моего лица) сразу понял, что совет запоздал, и заменил этот вариант другим. – Или к сестре графа Парсеваля?
Я послушно раскрыл «Вестник» на букве «П», хотя в этом не было никакой необходимости – я уже знал, что там увижу – со страницы, посвященной Парсевалям, на меня смотрело нахмуренное женское лицо. Право же, на месте графа за подобный портрет я не заплатил бы художнику и медной монеты. Впрочем, возможно, в действительности дело обстояло еще хуже. От такого предположения я вздрогнул и отодвинул журнал на край стола, но даже оттуда мадемуазель Парсеваль буравила меня пристальным взглядом. А ее острый нос был нацелен на меня как стрелка компаса на полюс.
– Полагаю, его светлость прав, – поддержал отца и Барруа. – Его сиятельство наверняка будет счастлив породниться с вашей светлостью.
Ну, еще бы! Завидные или хотя бы привлекательные невесты обычно появлялись в одном, ну, может, в двух выпусках «Вестника». Мадемуазель же Парсеваль отметилась там уже в пятый раз, и это явно не было для нее пределом.
Но я решительно покачал головой:
– Если моей женой станет именно она, боюсь, я не сумею подарить нашему роду наследников. Даже если очень захочу. Даже если она очень захочет.
При мысли о ее хотении я ощутил животный страх, что было отнюдь не самой лучшей основой для счастливых отношений.
