А затем всё резко закончилось, и мы кубарем выкатились на лесную поляну. Отдышавшись, я приподнялась и увидела, что наши лошади мирно пощипывают траву. Светило солнце, от мокрой земли поднимался пар, как бывает после летней грозы.
- Ух, получилось! – радостно констатировала Лонкоя. – Вытащила всё-таки!
- Ты это уже делала? – осторожно спросила.
- Если честно, то нет, - призналась повеселевшая девушка. – Зато хорошо изучила теорию! Главное – вовремя распознать правильный лаз. В неправильном и перемолоть могло.
- Хорошо, что ты сейчас сказала об этом, а не тогда! – с чувством сказала я.
- Да ладно тебе! – рассмеялась Лонкоя.
Мы так легко перешли на «ты», что и дальше продолжили общаться, как подружки.
- Итак, где же мы? – я огляделась в поисках хоть какого-то намёка на местность.
Лес здесь был такой же, как и до провала в пространстве: буковый, с плотными зарослями колючего остролиста и ежевики в подлеске. Но теперь мы не могли обнаружить ни малейшего признака дороги или хотя бы тропы. Нас выбросило в давно не хоженые места, и как выбираться отсюда – мы слабо представляли.
Верхом на лошадях мы возвышались над лабиринтом остролиста, но куда бы ни посмотрели – повсюду были всё те же одинаковые буковые стволы.
Лошади шли через остролист осторожно, слегка вздрагивая от прикосновения колючек. Мы продвигались наугад, ориентируясь по солнцу, и к тому же слишком медленно. Но других способов продолжать путь пока не было.
Когда солнце уже едва проглядывало между потемневших стволов, мы выбрались на обрыв, под которым текла речушка.
- Хотя бы от жажды мы здесь не погибнем! – весело заметила Лонкоя.
Мы спешились, напоили лошадей и решили проверить, нет ли на другой стороне дороги. Но вместо неё увидели вполне добротную хижину из вертикально поставленных брёвен, с соломенной крышей и крошечными окнами.
- Сойдёт для ночёвки, - решила я.
Брод нашёлся почти рядом. Через несколько минут мы открыли ветхую дверь хижины. Кто-то заботливо приготовил вязанку дров, и вскоре в очаге весело запылал огонь. Лонкоя блаженно растянулась на лавке:
- Как хорошо, что мы нашли тот домик! Интересно, кто в нём живёт? Может, это хижина охотников?
- Главное, чтоб хозяин попался спокойный, - осторожно заметила я. – Что-то меня украшения смущают…
- Ты про серпы? – спросила Лонкоя, указывая на стену, где на гвоздях висели три длинных серпа, посвечивающих остро заточенными лезвиями.
- И про них тоже.
- А что ещё?
Я молча указала на балку под потолком, к которой было приколочено несколько черепов животных.
- Ой, а я не заметила! – Лонкоя привстала. – Значит, охотники?
- Посмотрим. Но нужно быть настороже.
Разогрев на ужин припасённый кусок мяса, мы нарезали фрукты из запасов, найденных в корзине возле стола, а затем пожарили на огне остатки хлеба.
- Жаль, что еда заканчивается, - Лонкоя прожевала последний кусок. – Сейчас бы уже ночевали на постоялом дворе…
- Ничего, завтра доберёмся, - но мой голос прозвучал не так уверенно, как мне хотелось бы.
- Спать хочется…, - Лонкоя потянулась и перевернулась на бок.
- Поищу, чем дверь подпереть, - я вышла в надвигающиеся сумерки.
Подходящей рогатины возле дома не нашлось, и я спустилась к воде.
Речка блестела в лунном свете. Ночные шорохи окружили меня, шепча на ухо что-то обнадёживающее. Каждый камень вокруг внезапно стал надёжным и дружелюбным. На душе разлилось спокойствие. Что-то непонятное, но почти родное проникло в сердце. И берег, и хижина показались привычными, будто я много лет прожила в этом месте.
